Секс без людей, мясо без животных. Кто проектирует мир будущего

Когда ожидаемая продолжительность жизни была ниже, а детская смертность — выше, смерть считалась частью существования; мы постоянно с ней сталкивались. В 1945 году большинство людей умирали дома, но к 1980-му — только 17% [160]. Теперь можно практически не вспоминать о смерти, пока не доживешь до возраста, когда она становится неизбежной. И людей это пугает как никогда. Тех, кто может предложить безболезненный, достойный конец, которым человек будет сам управлять, ждет огромный рынок. Лишь бы они исполняли обещания.

***

На данный момент с Филипом трудно связаться: он слишком занят тяжбой в Австралии, борется за восстановление своей медицинской лицензии. Ее в чрезвычайном порядке отозвала Медицинская комиссия Австралии, когда некий Найджел Брейли посетил его мастер-класс в Перте, а позже попросил совета напрямую у Филипа по электронной почте. Филип тогда не знал, что тот находился под следствием по подозрению в убийстве бывшей жены и исчезновении своей девушки. Брейли принял смертельную дозу китайского нембутала раньше, чем выдвинули обвинения.

Каждые несколько лет Филип так или иначе попадает в заголовки газет. Однажды он призывал к тому, чтобы заключенным, которые осуждены на пожизненное без права на помилование, предоставили возможность покончить с собой. Несколько лет назад он объявил о планах создать «Корабль Смерти», чтобы отвозить людей в международные воды, где эвтаназию можно проводить вне чьей-либо юрисдикции. Кроме рекламы ничего из этого не вышло. Но за такие истории он заслужил прозвище Доктор Смерть.

Группа противников эвтаназии Care Not Killing («Забота, а не убийство») назвала его «экстремистом, занимающимся саморек­ламой». Not Dead Yet («Еще живы») — британский союз людей с ограниченными возможностями, выступающий против права на смерть, — считают, что Филип «не просто играет на человеческих чувствах, но еще и зарабатывает на них». Dignity In Dying, агитирующие в пользу оказания помощи в смерти, уверены, что его мастер-классы «безответственны и потенциально опасны».

Он всегда приветствовал дурную славу, но случай с Брейли может оказаться для него последним скандалом. Филип и до потери лицензии почти не принимал пациентов как врач общей практики — много лет он был слишком занят Exit, — но ему нужно вернуть медицинские документы. Какой же он Доктор Смерть, если перестанет быть доктором?

Пока я пытаюсь назначить время для разговора с Филипом, приходит несколько сообщений от Дэвида. Целая пачка. Дэвид подошел ко мне, когда я уже уходила с собрания Exit, и попросил мой номер, потому что не хотел говорить при всех. Дэвид — это не настоящее имя. Он не хочет, чтобы его трое детей знали, что он задумал. О его планах не знает никто из семьи и друзей. Ему нужно с кем-то поговорить. «Это одинокий путь», — говорит он.

Дэвиду 55, он разведен, живет в Беркшире. Десять лет работал за границей, но недавно вернулся в Великобританию после того, как у него начались хронические проблемы с пищеварением, которые еще никто не смог диагностировать: они не представляют угрозы для жизни, но достаточно неприятны, чтобы мешать работать.

— Раз за разом приходила мысль, что было бы проще — нет, не «проще», не то слово. Зачем мучиться, если ничего не получается? — говорит он по телефону. — Я верю, что у нас есть выбор во всем, и считаю, что это тоже выбор — в любой момент жизни сказать: «Хм-м, что-то больше не хочется в это играть, пожалуй, с меня хватит». Так что я очень заинтересовался способами, которыми это можно сделать.

Гугл привел его к Exit.

— Впервые услышав про их мешок, я пришел в настоящий ужас, — говорит Дэвид, — но, когда провел собственные исследования, он показался самым простым и прямолинейным методом.

Вдыхаешь азот, объясняет он — «не задыхаешься, ничего подобного», — и просто теряешь сознание, а потом через пару минут умираешь. С мешком на голове. Нембутал не для Дэвида, потому что ему не хотелось бы заранее пить противорвотное, чтобы не стошнило после приема, и не хочется полагаться на ­китайских ­поставщиков, захвативших рынок. «Я не доверяю ки­тайским товарам — никогда не знаешь, что получишь», — говорит он.

— В Exit продается набор для анализа чистоты нембутала, но он дорогой. Впрочем, как и все, что покупаешь через Exit, — наверное, по уважительным причинам, ведь у них много расходов, — замечает Дэвид. Он нашел, где самостоятельно приобрести бо́льшую часть деталей для мешка в разы дешевле, чем просит Exit. — Я не критикую. Это бизнес, как ни посмотри, но я ни в коем случае не думаю, что они эксплуатируют людей ради прибыли. Видимо, если хочешь все на тарелочке с голубой каемочкой, хочешь Рождество с доставкой — надо платить.