Секс? Деньги? Любовь!

– Так вот. Она начала работать со мной месяц назад. И сейчас она уходит, так как встретила богатого мужика, который ее выкупил. На данный момент разъезжает на мерсе и счастлива до усрачки. А ты свои природные данные хочешь похерить на пыльных подмостках. Ты сначала на ноги встань, заработай денег, а потом суйся в свои театры сколько влезет. Может мужика встретишь достойного и он тебя актриской сделает.

Он говорил уверенно, словно знал, что это действительно так. А все, чего мне хотелось – это закрыть уши ладонями и кричать.

– Я не буду этим заниматься! Это проституция! – все-таки выкрикнула, не сдержалась. Выплеснула эмоции и вся сжалась, ожидая затрещины, но мужчина спокойно поправил меня.

– Это не проституция, а эскорт. Слышала о таком?

– Нет.

– Не удивительно, что ты в своей деревне могла слышать? – ухмыльнулся Влад, – Эскорт – это элитное сопровождение. Не секс, а приятная компания, за которую платят немаленькие деньги. Все в рамках приличий и закона.

– И все? Мне не потребуется ни с кем спать? Просто кого-то сопроводить, а тебе за это заплатят? – я ни разу ему не поверила.

– И снова тебе говорю – повзрослей, Люба. Ну, какой баран будет платить деньги за просто сопровождение? Мужику с деньгами достаточно пальцем поманить и все цыпочки и так будут плющом за ним увиваться.

– Тогда что?

– Секс будет, но по обоюдному согласию. И ты получаешь не фиксированные деньги за час, а например, проводишь несколько дней с мужиком. Он может вывезти тебя заграницу, чтобы продемонстрировать свою бабу партнерам. Может арендовать тебя в Москве на неделю, и ты живешь у него, сопровождая на все мероприятия. Это очень приятная и не пыльная работа. Настя вот была уже в Израиле неделю, пока ее «Олежа» окучивал евреев на контракты.

– Влад, нет. Прошу не заставляй меня. Я не хочу переступать через себя и так низко падать в своих же глазах. Это неприемлемо для меня, понимаешь? – я смотрела на него с такой надеждой, но прекрасно понимала, что мои слова для него ничего не значат, – Тем более, ты сам говоришь, что это добровольно, а я не соглашусь ни с кем на секс.

– Дура, – вдруг рявкнул он так, что я аж подскочила, – Будешь делать то, что я скажу. Если заартачишься хоть перед одним клиентом…

– То что? – с вызовом спросила, мысленно готовясь к очередным побоям или изнасилованию.

– Просто поверь – тебе не понравится, – прищурился он, – Сдам в какой-нибудь притон, и будешь обслуживать наркоманов на грязном матрасе.

– Ты этого не сделаешь, – в ужасе прошептала я. По коже даже поползли мурашки от того животного страха, который я испытала в эту секунду.

– Сделаю, – Влад легко пожал плечами, – Как ни раз уже делал с другими. Живут они после этого, кстати, недолго. Их в первый же день сажают на иглу, чтобы не орали, а за дозу они потом готовы на все.

Я молча откинулась на спинку стула и не знала, что сказать. Это было какой-то дикостью. Такого не могло произойти со мной. Это больше подходило для сюжета новостей или очередной криминальной драмы, но точно не для моей жизни.

– Так как, разберешь пакеты? – провокационно спросил Влад. Он что-то высматривал в моем лице, но кроме глухой ненависти и презрения к нему ничего не увидел.

И вот мы заходим с ним в казино «Гранд Фердинанд». Я надела скромное черное платье, которое сидело на мне слегка свободно. Приятная шелковая ткань холодила кожу, вызывая мурашки. Еще в гардеробе у меня забрали норковую шубку – очередное капиталовложение Влада, и теперь я катастрофически мерзла.

Влад настоял, что под это платье не нужно белье, поэтому сейчас я скрестила руки на груди, чтобы скрыть стоящие колом соски. Было ужасно неловко и стыдно. Словно раздетая вышла в честной народ.

– Руки убери от груди. Что ты мнешься, как школьница? – прошипел мужчина, таща меня за руку.

– Я будто в ночнушке пришла в казино, – тихо ответила ему, не поднимая глаз.

– На тебе платье от Prada за несколько тысяч долларов. Ты всерьез думаешь, что знающие люди примут ее за ночнушку? Деревня, – махнул он рукой.

Я недоверчиво покосилась на тонкий шелк без всяких декоративных элементов. Вот эта тряпица стоит несколько тысяч? Да еще и долларов? У нас в деревне на рынке были похожие, но для сна.

– Значит так. Когда войдем в зал, улыбайся и держись рядом со мной. Никуда не отходи и ни с кем не разговаривай. Уяснила?

– Да, – я послушно кивнула.

– Натяни на морду улыбку что ли, – недовольно сказал Влад, – А то мина кислая, как на похоронах.

– Похороны моей чести и совести, – мрачно ухмыльнулась ему.

– Смотри, как бы я твои похороны не организовал, – бросил он и больно сжал мою руку.

Попав в зал, я зажмурилась. Хочется сказать, что от света многочисленных бриллиантов на дамах, но нет. От страха. Казалось, будто мы войдем, и к нам тут же бросятся оголодавшие по женскому телу мужики. Мне рисовалось в голове, как они тянут ко мне свои жадные и липкие ручонки, как вытягивают слюнявые губы в поисках поцелуя.

Хотелось разрыдаться в ту же секунду, но я постаралась резко выдохнуть и открыть глаза.