Секс для науки. Наука для секса

Независимая женщина полагает, что она никому не подчиняется и не делает ничего вопреки своей воле. И чаще всего это действительно так. Однако бывают моменты, когда наступает определенный гормональный пик и фертильность оказывается на максимуме. Когда женщина вдруг ловит себя на таком поведении, которое способно озадачить ее. Гормоны начинают действовать, словно невидимые веревочки марионетки. А женщина пребывает в замешательстве, оказавшись ночью в неожиданном месте. Или укоряет себя за постыдный флирт с гостиничным посыльным. Или вдруг целуется с человеком, которого считала просто другом... Ее гены желают, чтобы она забеременела, а гормоны — их волшебная палочка.

Это подтверждают десятки исследований. Ученые Станислоу и Райс попросили 4,000 женщин описать первый день в менструальном цикле, когда они отследили возрастание сексуального желания, — и пик этих дат пришелся на середину цикла. Женщины, имеющие постоянных партнеров, бывают инициаторами секса в середине цикла гораздо чаще, чем в любые другие дни месяца — при условии, если, не желая забеременеть, они используют надежные средства контрацепции. Если же женщина не предохраняется, она, напротив, обычно избегает секса в середине цикла. К тому же по мере приближения овуляции женщины мастурбируют гораздо чаще, нежели в другие дни. Уберите эти гормоны — что и происходит при менопаузе — и пики середины цикла исчезнут, уровень либидо выровняется.

На примере обезьян можно увидеть подлинную демонстрацию силы гормонов, поскольку самок не волнует ни беременность, ни «что подумают друзья». Обезьянам не нужен уик-энд, они не ждут, когда скинут еще два фунта или когда сосед по комнате свалит из города. Здесь, в обиталище резусов, только гормоны определяют, кто и когда будет заниматься сексом. Их влияние на самку животного иногда просто поражает. Если до овуляции еще далеко, самки макак-резусов не общаются с самцами, по большей части просто избегают их. Однако когда самки фертильны, они преследуют самцов постоянно, становясь инициаторами около 80% спариваний.

Прямо сейчас, в вольере под нами, кукловод схватился за ниточки застенчивой худой самки по кличке Пейдж. Пейдж в течке первый раз. Все то время, пока мы здесь, она охотится за Кейстоуном — крепким, кичливым альфа-самцом стада. Вычислить альфа-самцов нетрудно: они в полтора раза больше, чем самки, а их хвосты рассекают воздух, словно хлыст дрессировщика львов. Дабы никто не забыл, что Кейстоун — альфа-самец, он примерно раз в десять минут выкидывает какой-нибудь фортель, желая напомнить о своем статусе. То он скачет вверх-вниз, как баскетболист, — и так пять-шесть раз подряд. То вспрыгивает на сетчатую ограду и трясет ее. Для резусов это то же самое, что для людей показать приемы каратэ или покрутить машину вокруг своей оси на автостоянке.

Ким Уоллен — в человеческом сообществе — не годится на роль альфа-самца. Он женат уже двадцать пять лет. Он говорит «фу ты», когда пропускает выезд со скоростной автострады. Сегодня на Уоллене брюки из хлопчатобумажного твила и туристические ботинки. Рубашка чуточку слишком пестрая, а на галстуке заметны два пятнышка от рыбного супа, который Уоллен ел на обед. На фото на сайте Эмери он стоит, прислонившись к стволу огромного дерева. Возможно, поэтому одна женщина как-то раз написала ему: «Вы выглядите как человек, который любит пешие прогулки».

В небе над нами кружит коршун, обезьяны орут и верещат. Примерно такие же звуки издает толпа, когда Джордж Клуни выходит на красный ковер, получив «Оскара». Мы наблюдаем, как Пейдж мало-помалу, исподволь, подбирается к Кейстоуну.

— Они делают вид, что просто прогуливаются, но каждый раз, остановившись, оказываются немного ближе друг к другу. Это похоже на «брачные танцы» подростков: вы интересуетесь парнем и, так сказать, околачиваетесь поблизости, надеясь, что он нечаянно вас толкнет, а он приближается, чтобы вы его нечаянно толкнули.

Уоллен рассказывает, что иногда они с коллегами развлекаются тем, что идут в бар и там, исходя из поведения мужчин и женщин в начале вечера, стараются угадать, кто окажется с кем к концу.

— Животные ведут себя точно так же...

Пейдж уже в четырех-пяти футах от Кейстоуна; она подбирает камень, будто бы только ради него и пересекла сейчас вольер.

Откуда же робость и колебания? В случае Пейдж дело в ее низком ранге в стаде. Если она будет выставлять свои намерения напоказ, она рискует тем, что самки более высокого ранга могут ее поколотить. Вдобавок взрослый самец резуса (если вы — самка резуса) кажется вам огромным и грозным.

— Вообразите себя вот этой крошечной юной самочкой, — говорит Уоллен. — Еще недавно вы были подростком, никогда не имели дела с самцами. И вдруг в один прекрасный день просыпаетесь и говорите: «Надо же, а этот парень, оказывается, очень симпатичный».