Секс и эволюция человеческой природы

Эллис и Саймонс утверждают, что женский роман и порнография откровенно отражают фантазии обоих полов. И опыт с калифорнийскими студентами, похоже, подтверждают эту мысль. Как и повторяющиеся, но неизменно неудачные попытки издать женский порнографический журнал по формуле мужской порнографии (основные покупатели журнала Play girl — геи), а также растущий рынок продаж в аэропортах откровенных сексуальных романов для мужчин. В любой книжной лавке есть мужские журналы с женщиной на обложке. И женские журналы — тоже с женщиной на обложке. Правда, первые обещают под обложкой еще больше, а вторые — историю о том, как улучшить семейные отношения. Есть женщины с обложек женских романтических новелл и женщины с обложек мужских сексуальных романов. Индустрия печати, дышащая веяниями рынка, а не господствующей идеологии, не сомневается в том, что мужчины и женщины относятся к сексу по-разному.

Эллис и Саймонс пишут:

«Наши данные и научная литература о сексуальных фантазиях… следующие вкусам потребителей, силы свободного рынка (под действием которых сформировались устойчивые различия между ориентированной на мужчин порнографией и ориентированными на женщин романами), этнографические данные о человеческом сексуальном поведении и эволюционный взгляд на наш вид предполагают существование глубокого различия в психологии двух полов^{413}».

Это гораздо более просвещенный взгляд, чем удивительно жесткое «политкорректное» предположение о том, что нагота и порнография возбуждают женщин меньше из-за, якобы, их социальной подавленности.

Привередливые мужчины

Возникает парадокс. Мужчины в глубине души и в своих фантазиях — сексуальные оппортунисты. Казалось бы, таковые не должны быть особо привередливы. Тем не менее мужчине важно, как выглядит женщина — важнее, чем ей, как выглядит он.

Спортивная машина или банковский счет могут, с точки зрения дамы, превратить лягушку в принца, но даже богатая женщина не может себе позволить быть уродливой (хотя в эпоху косметической хирургии она иногда может воспользоваться своими средствами, чтобы стать красивее). Казалось бы, мужчине, желающему просто переспать с девушкой, совершенно не обязательно ограничивать себя требованиями к ее внешности. Но в действительности она обычно имеет для него большое значение. Это не очень просто объяснить. Если самец гориллы или полынной куропатки не откажется от спаривания с самкой любой внешности, то полигамные деспоты древних времен были хотя и сексуально разнузданы, но и страшно привередливы: их гаремы всегда набирались из прекрасных юных девственниц.

Самец того или иного вида привередлив в выборе партнера пропорционально количеству затрачиваемых на выращивание потомства усилий. Тетерев, вкладывающий в потомка только порцию спермы, согласен спариваться с чем угодно, что хотя бы отдаленно напоминает самку: сгодится даже чучело или макет птицы^{414}. А вот самец альбатроса, затрачивающий на выращивание своего потомства значительные усилия, очень придирчиво выбирает из имеющихся самок самую лучшую. Привередливость мужчины еще раз подчеркивает тот факт, что он действительно вступает в парные отношения и вкладывается в детей — в отличие от сексуально неразборчивых самцов некоторых из наших родственников-обезьян. Это — наследие моногамии (выбирай тщательно, ибо, возможно, это твой единственный шанс). И этим мы отличаемся от других млекопитающих. Для самца шимпанзе старые самки настолько же привлекательны, насколько и молодые — лишь бы у них был период течки. Ошеломляющая привлекательность для мужчин девичьей юности говорит о том, что плейстоценовый, так же как и современный, вступал в брак на всю жизнь.