Секс и ветер

Эхо билось в стены, упиралось в потолок. Он прислушался в надежде на ответ. Попытался встать. Давалось с трудом. Стены, казалось, наваливаются на него, пытаясь опрокинуть назад. В горле было сухо. Не так сухо, как в Сахаре. Хотя, откуда ему знать, как там – в Сахаре? Но, сухо было. Босыми ногами прошлепал на кухню. Открыл манящую белизной дверь холодильника. Есть! В глубине одиноко лежала, поблескивая мокрыми боками, бутылка запотевшего пива. Дрожащими руками скрутил пробку и присосался к узкому горлышку. Легкими пузырьками напиток, минуя желудок, проникал прямо в мозг. Мозг, в свою очередь, отвечал напитку благодарностью. Стало как-то полегче. Причем, сразу. Проблемы, связанные с ежедневным житьем-бытьем, отодвинулись. Вчерашним умом понимая, что недалеко, но все-таки… Мысли поскакали чехардой. Что было вчера? Как закончился  так мило начавшийся день? Ответов мозг не находил. Но, лихорадочно пытался соображать. Если мы не помним окончания вечера, то нужно у кого-то спросить. Спросить, судя по звенящей тишине в квартире, было не у кого. Он обвел помутневшим взглядом кухню и уронил на пол пустую бутылку. Бутылка, зазвенев о плитку пола, не разбилась, обиженно всхлипнув.

- Ты чего? – звонкий голос прозвучал в предрассветной тишине. – Больно же.

- Кто здесь? – он встревожено оглянулся по сторонам. – Ленка, ты?

- Какая Ленка? – голос вырывал его из обыденности утра. – Ленка твоя давно крутит со своим начальником. А ты, теперь, мой.

- Чей, мой? – он лихорадочно открыл дверь в спальню, ответившую ему пустотой.

- Мой, родной ты мой, - визгливый голос лез в уши, взрывая мозг.

- Я не сдамся! – он попытался придать уверенности своему голосу.

- А и не надо, - голос продолжал, вкрадчиво. – Это же – кайф. Не отказывай себе…

Он боком подобрался к кладовке, достал с полки молоток. С каким-то остервенением начал бить им по лежащей на полу бутылке. Осколки брызгали по всей кухне.

- Ну, ты вчера пришел! Просто – красавец! – Лена в прозрачном пеньюаре поставила поднос с ароматным омлетом, бутылкой запотевшего пива и поджаренными гренками прямо ему на грудь. – Отмечали контракт?

- М-м, - сухо промычал он в ответ.

- Поправляйся, - подмигнула она. - Всё будет хорошо. Может, купим новый «Лексус»? Я уже и цвет выбрала.

Вася и пельмени

- Вася, Васенька, - сидя на корточках, она гладила не накрытую полиэтиленом руку. – Зачем? Куда? А как же я?

- Женщина, отойдите, - полицейский попытался оттащить ее от трупа.

- Кузьменков! – очкарик с блокнотом окликнул полицейского. – Оставь ее!

- Григорий Пантелеевич, что думаете? – Огинская заглянула в блокнот очкарика.

- А что тут думать? – тот захлопнул блокнот. – Налицо три фактора. Из них два неоспоримых. Превышение скорости есть? Есть. Как следствие – три трупа есть? Есть. Алкогольное опьянение под вопросом. Поедемте, Агнесса, в отделение. Что-то я проголодался. А вы, помнится, перед отъездом пельменями грозились?

- Грозилась, - задумчиво глядя на женщину у трупа, пробормотала Огинская. – Пельмени… Какие пельмени? О, боже, Кузьменков, заводи машину! Григорий Пантелеевич, я ж пельмени не выключила.

Выбор народного большинства

- Что ты орешь? – Берендей разлил остатки водки, пытаясь сфокусироваться на становившихся почему-то все уже рюмках. – Галку разбудишь.

- Какую Галку? – Витек приоткрыл помутневший глаз. – Птицу, что ли?

- Жену мою, Галину Афанасьевну, - укоризненно покачал пальцем у длинного Витькиного носа Берендей. – Законную супругу.

-Так она ж от тебя год, как ушла, забыл? – Витек маханул свою долю, скривился. – И потом, что уже с хорошим человеком и не покричать?

Берендей потянулся через стол, опрокинув на пол тарелку с огурцами.

- Дай поцелую тебя, дружище, - схватив друга за ухо, он попытался подтянуть его голову к своим губам.

- Щас я тебе дам, - левой рукой Витек заехал Берендею в ухо. – С пролетарским приветом.

***

- Не убивал я его, гражданин следователь, - канючил Витек, раскачиваясь. – Сам он.

- Сам себя убил? – следователь закурил. – Это как же?

- А так, - Витек, не спрашивая, вытащил сигарету. – Галка – жена его бывшая, год назад с каким-то фраером укатила в Тюмень, было?

- Проверим, - прищур острого следовательского глаза пробивался сквозь сигаретный дым.

- С тех пор Берендея было не узнать, - Витек подкурил торопливо. – Другой бы, на его месте, что сделал?

- Что?

- Запил бы, ясен пень, - Витек преданно выпучил глаза. – А он?

- А он что? – следователь потушил бычок о край консервной банки, заменявшей пепельницу.

- А он не ста-ал, - многозначительный Витек перестал раскачиваться и застыл. – Пошел на следующее утро и вступил.

- Вступил? – следователь оторвался от протокола.

- Ну да, вступил, - Витек быстро закивал. – В эту, партию, как ее, народного единства.

- Народного большинства, - поправил его следователь.

- А я что сказал? – Витек шмыгнул носом.

***

- Евгений Петрович, - Люсин нажал на кнопку селектора. – Заявление товарища Берендеева на выход из рядов партии еще  у вас?

- У меня, Владимир Петрович, - отозвался селектор приглушенно.