Секс (июнь 2008)

Осенью 1982 года, когда Брежнев был еще жив, но Андропов уже перешел из КГБ на работу в ЦК, Фалин пришел к Андропову c докладом об очередных темах внешнеполитической пропаганды. Приближалось сорокалетие расстрела польских офицеров в Катыни, и Фалин предлагал организовать на Западе несколько публикаций с комментариями по теме с советской точки зрения. Андропов с предложениями согласился и попросил Фалина собрать все материалы по Катыни из архивов ЦК, КГБ, МИДа. Фалин пошел к новому председателю КГБ Федорчуку, попросил документы, заодно сказал, что хорошо было бы вывести войска из Афганистана и вместо Бабрака Кармаля, у которого нет будущего, сделать ставку на молодого Ахмад-шаха Масуда. Об этом («Фалин использует поручение ЦК в личных целях») доложили Андропову, Андропов рассердился и сказал, что Фалину в аппарате ЦК не место. «Предложили мне должность зампреда Гостелерадио по иновещанию - 17 тысяч подчиненных, очень хорошая работа, но я сказал, что я не вагон, который хочешь - отцепят, хочешь - прицепят, а живой человек, и я сам буду решать, где мне работать после ЦК. Мне не нужно 17 тысяч подчиненных, мне нужен один умный начальник. И вот из этих соображений я выбрал работу политического обозревателя „Известий“».

В газете Фалин проработал три года - до самой перестройки, - а накануне XXVII съезда партии ему позвонил Александр Яковлев, который попросил помочь в работе над съездовским докладом ЦК. Фалин написал международный раздел доклада - в нем впервые прозвучало придуманное им совместно с Яковлевым выражение «новое политическое мышление», - и, в конце концов, когда доклад уже попал на стол к Горбачеву, оказалось, что международный раздел стал единственным, к которому у Горбачева не было претензий по содержанию («только некоторые научные термины убрал, чтобы попроще звучало»). Случай с докладом вернул Фалина в поле зрения Политбюро, и однажды ему позвонил Егор Лигачев: «Валентин, вот тебе такое поручение Михаила Сергеевича - возглавить Агентство печати „Новости“». Фалин согласился, но с единственным условием - чтоб дали право напрямую, минуя всех помощников, докладывать генеральному секретарю ЦК все, что он хочет сказать. Лигачев передал это условие Горбачеву, тот согласился.

«А в АПН политика у меня была простая - собрал коллектив и сказал: „Пришло новое время, каждый имеет право писать все, что думает, главное - опираться на факты“. Все, стали работать по-новому».

Кстати, Егора Яковлева в «Московские новости» тоже Фалин рекомендовал.

VII.

В июне 1986 года на встрече Горбачева с главными редакторами центральных СМИ Фалин предложил официально отпраздновать 1000-летие крещения Руси «как событие национальной истории». Из коллег его поддержал только главред «Огонька» Виталий Коротич, но Горбачев с предложением согласился. Подготовку юбилея возложили на Фалина, ему же митрополит Питирим принес бумагу со списком вещей, необходимых Церкви для встречи юбилея. «Я почитал - да, недотягивают наши попы. Мелкие бытовые просьбы - и все. В итоге составил сам бумагу для Горбачева: вернуть храмы, церковные ценности и так далее. Горбачев все одобрил, и вся сеть АПН по стране контролировала выполнение этого решения, потому что, конечно, сопротивление на местах очень сильное было».

Когда в оперативных сводках МВД СССР появились первые сообщения о случаях рэкета, Фалин на совещании в ЦК предложил опубликовать сообщение о том, что разоблачена организованная группа, занимавшаяся рэкетом, все члены группы приговорены к высшей мере, приговор приведен в исполнение. «Я до сих пор уверен - два-три таких сообщения, и рэкет бы прекратился. Но мне Яковлев сказал: „Ты негуманный“. Ага, как будто они там все гуманные были».

Разочаровываться в Горбачеве Фалин, по его словам, начал года через три после начала перестройки. «Переломным для меня стал момент с протоколами к пакту Молотова-Риббентропа. Когда на втором Съезде народных депутатов Горбачев сказал, что не видел этих протоколов, а я знаю, что за два часа до этого выступления протоколы были у него в кабинете, я думаю - боже мой, почему он так врет? А он, конечно, сам по себе лживый человек. Когда Коль спросил его, каких он хочет гарантий для бывших руководителей ГДР, Горбачев ему ответил - вы немцы, вам и решать, что с ними делать, - и все, и никаких условий больше. Он всегда хотел одного - ехать по Европе, и чтобы все аплодировали. Больше ему ничего не надо было. Кстати, я однажды предложил сократить объем телерепортажей о зарубежных поездках Горбачева - вы же помните, программа „Время“ тогда по два-три часа подряд шла, - но вместо этого стали меня вырезать из таких репортажей, показывают делегацию, потом, вместо меня, склейка, а потом опять показывают делегацию».

VIII.