Секс. Любовь. Свадьба (СИ)

— Нам необязательно говорить прямо сейчас, — произношу я.

Ноа мгновенно поднимает голову и смотрит на меня.

— Это не так, Келли. Просто… Я даже не знаю, с чего начать и что сказать.

— Хорошо.

— Я читал дневник, но есть страницы, которые я вообще не смог прочитать.

Мое сердце пропускает удар, на глазах наворачиваются слезы. Мы оба знаем, что такое печаль. Ух, это просто ужасное чувство.

В его голосе слышно сожаление, а покрасневшие глаза блестят от слез.

— Даже те, где ты обвиняла меня.

Обвиняла его? Я не ожидала, что он это скажет и что эти слова причинят мне боль.

— Ты так предположил, да?

Мое сердце разрывается от каждого слова и с каждым вдохом бьется все сильнее. Мне больно дышать, потому что сердце пронзает резкая боль. Я пытаюсь отстраниться от мужа.

Когда я отступаю, его глаза превращаются в грозовое облако. Он готов метать гром и молнии.

— А что еще я должен думать? — От его тихого голоса мое сердце снова пропускает удар, а кожу покалывает. — Все, что ты чувствовала, было оправдано. Но ты никогда не думала, что в этом есть твоя вина. Я считаю, что по-своему виноват в случившемся. Или я неправ?

Наконец, я делаю вдох. Резкий и спонтанный, как будто все это время тонула и только сейчас поднялась на поверхность воды, чтобы глотнуть воздуха. Когда Ноа говорит о том, что ему причиняет боль, то это становится реальностью. Той, которую я не готова услышать. Меня словно кирпичом по голове ударили. Я не понимаю, как реагировать.

— Не знаю, как ты должен думать, но мне нужно пойти проверить детей.

И я убегаю.

ГЛАВА 28

Келли

Навеки

(И что это вообще значит?)

В небе раздаются раскаты грома, и я понимаю, что частые капли вот-вот превратятся в стену дождя. Надеюсь, не будет торнадо. Я не только морально и физически истощена, но и не хочу оказаться в убежище вместе с Ноа. Плавали. Знаем. Он ненавидит замкнутые пространства и из-за этого всех вокруг сводит с ума.

Воздух такой влажный и душный, как будто я застряла в сушилке с мокрыми полотенцами на цикле подогрева. Да, я потею настолько сильно, что вы даже представить себе не можете. Когда я убежала с озера, то собиралась вернуться в дом, чтобы проверить детей, но не стала этого делать. Почему-то я направилась к сараю. Сработала реакция «бей или беги». Я швырнула в Ноа дневник и теперь убегаю от него, как от убийцы с топором, оглядываясь через каждые несколько шагов, чтобы понять, догонит он меня или нет.

Ноа от природы спортивный, поэтому не отстает. Проблема в том, что я бегу босиком, так что у Ноа довольно быстро получается догнать меня.

— Я еще не закончил разговор, Келли. Вернись! Нам нужно поговорить.

Поговорить? Это один из тех моментов, когда мне хочется его ударить, а такое за время нашего брака случалось всего несколько раз. Фактически каждый раз, когда я рожала и мучилась от сильнейшей физической боли.

— Нет! — кричу я ему в ответ, надеясь, что он сдастся.

Не-а. Ни единого шанса. Ноа — эмоциональный скопидом. Некоторые люди скупо берегут свои вещи, а Ноа — чувства. До тех пор, пока не взорвется. По его мнению, разговор вовсе не завершен, поэтому он продолжает преследовать меня.

— Просто поговори со мной, черт возьми! — кричит он, заглушая далекий раскат грома.

— С чего я должна это делать? Потому что тебе так захотелось?

Я продолжаю идти, несмотря на то что с трудом различаю дорогу из-за слез и дождя. Вдалеке, справа от себя, я вижу сарай. Ветер усиливается, дождь хлещет по щекам.

— Потому что мне нужно кое-что тебе сказать.

Ноа произносит слова так, будто то, что он хочет поговорить, — обычное дело. Сейчас он идет прямо за моей спиной, звук наших тяжелых шагов заглушает вспышка молнии в небе и громкий раскат грома.

От грохота я останавливаюсь и, всплеснув руками, снова смотрю на мужа. Не обращая внимания на спутанные мысли, пытаясь осознать свою боль, я спрашиваю:

— Зачем? Хочешь, чтобы я почувствовала себя еще более паршиво?

— Проклятье. — Он глубоко вздыхает от разочарования. — Я не это имел в виду. Давай просто поговорим.

— Я пыталась. Очень много раз. — Я поворачиваюсь к нему лицом, упираясь рукой в бедро. — Ты не можешь год избегать этого разговора, а затем продолжить его как ни в чем не бывало. Так не делают, Ноа! — Чем больше я кричу на него, тем меньше что-то понимаю. Мое нутро скручивает от гнева и негодования.

— Так происходит, когда ты кидаешь дневник мне в голову.

— Он не попал в голову!

Ухмыляясь, муж стучит пальцем по отметине на своем виске, куда, собственно, и угодил дневник. Я не осознавала, какой силы оказался бросок, но опять же, в то время я была не в состоянии ясно мыслить.

Пыхтя, я поворачиваюсь и продолжаю идти, надеясь, что он оставит меня в покое. Конечно же, Ноа никогда не делает то, чего я хочу. Я в бешенстве и готова надавать ему по шее. Когда мы оказываемся на неровной почве, я поскальзываюсь на мокрой траве. Ноа пытается помочь и ловит меня, предотвратив падение, но я только отбрасываю его руки и бегу к сараю.