Секс. Любовь. Свадьба (СИ)

— А знаешь, что мне сказала терапевт?

Со стоном Ноа закатывает глаза.

— Нет.

Он всегда считал, что терапия не решит всех проблем, поэтому и отказался ходить со мной на сеансы. Кажется, до сих пор я не думала о сказанных терапевтом словах и в действительности не позволяла себе в них вникнуть.

— Она просила меня позволить себе почувствовать боль. Позволить себе расстроиться и разозлиться. Это нормально. Единственный способ исцелиться — признать и почувствовать боль. И только тогда ты сможешь двигаться вперед. Не забыть, а двигаться вперед. Это нормально, что мы грустим о ней, Ноа. Она была нашим ребенком. Она тяжело боролась, и нам бороться с ее потерей также трудно.

С каждым моим словом поведение Ноа меняется. Он борется с этим. Если бы он этого не делал, то не был бы Ноа Беккетом. А затем, так же легко, как он вступает в борьбу за то, чтобы оставаться сильным, с такой же скоростью ее проигрывает. Его тело сотрясается, лбом Ноа упирается в мое плечо. Протянув руку, я провожу ей по влажным волосам на его затылке. Мы плачем. Вместе. Держимся друг за друга, прочувствовав всю боль. То, чего мы не делали с тех пор, как она умерла.

— Быть сломленным — нормально, — говорю я ему.

Муж сжимает руки на моей талии и падает передо мной на колени. Он держится за меня. Я опускаюсь на колени, и мы не разрываем объятий, потому что для нас это единственный способ вернуться в реальность. Ноа проиграл битву, не смог остаться сильным. Крутой парень сдался и поник.

— Я никуда не уйду, — плачет он, целуя мою шею, а затем его губы касаются моих. Поцеловав меня, Ноа смотрит мне в глаза, уверенно и твердо произнося: — Мое «навеки» в силе, если и твое тоже.

По моей спине пробегает дрожь. Он рассматривает мое лицо, одним взглядом обнажая меня. В глубине души я не думаю, что на протяжении последних двух лет мое сердце когда-либо сомневалось в его любви. Да, мысленно я перебирала наихудший сценарий, но мое сердце… Оно знало о его намерениях, знало и удерживало меня от расставания.

— Мое «навеки» — твое, — заверяю я его, зная, что всегда и во всем буду с этим человеком.

Говорят, что потеря ребенка — это главное испытание брака и личной силы. Если мы столкнулись с этим, то я знаю, что мы справимся. Вместе.

ГЛАВА 29

Ноа

Сожаление и ромовые пирожные

(Не спускайте глаз с тети Ди)

Мы с Келли пробыли в сарае, наверное, еще час. Понятия не имею, к чему все это приведет, и даже не знаю, уладили ли мы эту хрень, но, кажется, начало положено. Впервые после похорон Мары мы вроде бы движемся в одном направлении. Вместе.

Мы сидим на тюке сена. Жена на моих коленях, обнимает меня за плечи. Я прижимаюсь губами к ее лбу.

— Нам нужно пойти проверить детей.

Кивая, она мурлычет:

— Следовало бы. — Соскользнув с моих колен, встает и протягивает руку. — Надеюсь, они хорошо себя вели.

Я беру Келли за руку и выглядываю из дверей сарая. Солнце уже зашло, оставив после урагана небо золотисто-пурпурного цвета. Рассеянные кучевые облака похожи на зефир. Я улыбаюсь от этой мысли. Мара любила зефир. Она говорила, что на вкус он напоминает шарики сахарной ваты.

Держась за руки, мы с Келли проделываем путь в полмили от сарая до дома моих родителей. На подъездной дорожке все еще стоит несколько машин, и я не могу сказать наверняка, отменили свадьбу или нет.

— Я чувствую себя такой ужасной сестрой, — шепчет Келли, шагая босиком рядом со мной. — Я сбежала в самый трудный момент.

— Ты не ужасная сестра. — Жестом я предлагаю ей запрыгнуть мне на спину. — Давай я понесу тебя. — Она принимает мое предложение, и я удовлетворенно улыбаюсь, когда она упирается подбородком в мое плечо. — Это напоминает вечер, когда мы поженились.

Я смеюсь, вспоминая, как нес ее по этой самой дорожке. На тот момент она была на пятом месяце беременности, поэтому было немного неудобно, но мы справились. Думаю, именно так мы и переживем все это. Мы справимся. Будет нелегко. Это же не волшебство. Исправить все будет непросто, и я это понимаю. Я не могу щелкнуть пальцами и вмиг пережить это.

— Ты скучаешь по жизни здесь? — спрашивает Келли.

Мгновение я раздумываю над ее вопросом.

— Не спорю, есть вещи, по которым я скучаю, но думаю, мне было бы гораздо хуже, если бы мы все еще жили здесь. Мне казалось, что день ото дня я задыхаюсь из-за напоминаний о ней.

— А я здесь чувствую себя ближе к ней.

Я снимаю жену со спины и ставлю перед собой.

— О чем ты говоришь?

— Я думаю о том, чтобы когда-нибудь вернуться сюда. Понимаешь?

Я киваю.

— Понимаю. Я тоже думал об этом, но не знаю. Я только что открыл магазин. У нас ремонт в доме не закончен…

Я мог бы продолжать перечислять причины, по которым не стоит все бросать и возвращаться назад. Но на самом деле именно так я и поступил с Келли, когда по своей прихоти перевез семью в Санта-Барбару. Глубоко вдохнув, я качаю головой.

— Прости, что увез нас отсюда из-за собственного дерьма.

Она касается моей щеки.

— Я понимаю, Ноа. Правда. Я не жалею, что мы переехали. Не думаю, что прямо сейчас пора возвращаться, но, может быть, когда-нибудь.