Секс. Любовь. Свадьба (СИ)

Мои слова подталкивают ее к оргазму. Тело Келли сотрясается, ее киска сжимается вокруг моего члена. Рот Келли приоткрыт, и я с восхищением наблюдаю, как она кончает, стараясь как можно тише стонать во время оргазма.

Крепко удерживая Келли за бедра, я переворачиваюсь, чтобы оказаться сверху. Обхватив задницу жены, я вколачиваюсь в нее снова и снова, снова и снова, наблюдая, как с каждым толчком подпрыгивают ее сиськи. И затем кончаю в нее.

Когда мы приходим в себя, то смотрим друг на друга. Келли смотрит на меня так, словно хочет что-то сказать, и я немного боюсь этого.

— Что такое? — спрашиваю я, меня охватывает тревога.

— Пытаюсь представить, что ждет нас в будущем.

Я откатываюсь в сторону и смотрю в потолок.

— Что ты имеешь в виду?

Она делает вдох, такой, когда вы готовитесь к тому, что кого-то подведете. Мое сердце колотится в ожидании, когда она скажет, что все кончено.

— Мы начали заново, Ноа, но это не отменяет того факта, что мы потеряли дочь, родили еще одну, и за все это время отдалились друг от друга. Бывают моменты, когда я смотрю на тебя и не знаю, кто ты. Я помню мальчишку, в которого влюбилась, но он — лишь малая часть того, кем ты являешься сейчас.

Голос Келли печален. Я хочу утешить ее и сказать, что все будет хорошо, но я ведь этого не знаю. А я никогда не был из тех парней, которые могут одурачить кого угодно, только не самого себя.

Протянув руку по простыне, я беру ее руку и прижимаю к своей груди.

— Мы справимся с этим, Кэл. Мы всегда так делаем. Пусть это займет у нас двадцать лет, но совместными усилиями мы придем в норму.

Это все, что мы можем сделать. Мы уже не те люди, которые трахались в машине во время концерта Pearl Jam. Мы даже не те, какими были в тот день, когда дали друг другу клятву, и определенно не те, какими были в тот день, когда врачи сказали нам: «Мы больше ничего не можем сделать».

Мы — люди, которые лежат в постели, разглядывают потолок и гадают, достаточно ли прочен построенный нами фундамент и выдержит ли он этот груз. Вы проживаете жизнь, испытывая худший из кошмаров, но смысл всего этого заключается в том, как вы выберетесь из сложившейся ситуации. Это и есть реальное испытание.

ГЛАВА 32

Келли

Совместная поездка. Дубль два.

(Если я больше никогда не услышу «Детеныша акулы», скучать точно не буду)

Мне вновь нелегко покидать Техас, но я плачу гораздо меньше, чем в первый раз, когда пришлось попрощаться не только с семьей, но и смириться с тем, что Мара остается здесь. Я понимала, что фактически ее там не было. Я оставила только тело, в котором больше не было нашей малышки, но ведь я не могла просто сходить на ее могилу и сказать «Привет».

Думаю, именно поэтому я так часто обращалась к дневнику. Было легче писать в нем, чем говорить с Ноа о своих чувствах и о печали, от которой я не могла избавиться. Он не был виноват во всех наших проблемах. Мы создали их вместе.

На этот раз, уезжая из Техаса, я не думаю о том, чтобы поскорее открыть дневник и записать все, чего мне будет не хватать. Сейчас я думаю о жизни, которую мы создали в Калифорнии, и о том, как можем ее улучшить. Грейс сказала мне, что, когда они с Реном потеряли мать всего через несколько месяцев после свадьбы, это разрушило их семью. Его мать была основой их отношений. Как и Грейс. Поэтому, когда та скоропостижно скончалась, они не понимали, что делать, когда пришло время отпусков. Им пришлось создать новые воспоминания, новые традиции — те, которые включали память о ней и то, чего хотелось каждому из них.

Ради нашей семьи нам пришлось создавать новые воспоминания и новые традиции с детьми. Наше последнее Рождество было катастрофой. Я провела весь день в постели и отказывалась в чем-либо участвовать. Если бы не Грейс, в тот день у моих детей не было бы ничего хорошего.

Я не позволю этому повториться.

* * *

Если вы когда-нибудь захотите проверить, насколько крепок ваш брак, то попробуйте пережить потерю ребенка. Или поездку с четырьмя детьми в возрасте до десяти лет. Уверена, у кого-то точно поедет крыша.

Если вы когда-нибудь захотите испытать мужчину в поездке и проверить уровень его самообладания, побрейте ноги и наденьте шорты. Он будет постоянно блуждать руками по вашим ногам либо от искушения, либо от скуки. Что касается Ноа, он чувствует и то, и другое.

— Это пытка, — стонет он, не в силах оторвать руки от моих обнаженных ног, которые я предусмотрительно расположила рядом с центральной консолью в пределах его досягаемости.

Невинно прикусив нижнюю губу, я смотрю на него.

— Что именно?

— Ты. Это.

Я смеюсь.

— Ой, прекрати. Мы сделали это перед отъездом.

Он поворачивает голову в мою сторону, смотрит на меня этим взглядом. Тем самым взглядом, которым словно говорит: «Да ладно, нахрен».

— Это было восемь часов назад.

— А я насчитала лишь два.

Улыбаясь, Ноа качает головой, наблюдая, как я пью воду из бутылки.

— Для парней это все восемь.

Хихикая, я отодвигаю бедро в сторону. Его рука падает.