Секс. Любовь. Свадьба (СИ)

Но это не так интересно, как то, что будет дальше. Пока мы едем по городу, я слышу какой-то царапающий звук. Когда мы возвращаемся в магазин, я проверяю, что это может быть и жалею, что сделал это.

По возвращении появляется Джейсон с шестью бутылками пива.

— Что ты здесь делаешь? — спрашиваю я, недоумевая, почему он явился в магазин с пивом в полдень вторника.

— Мы празднуем торжественное открытие, — говорит он, открывая пиво.

Боннер берет у него пиво, поглядывая на багажник кадиллака, откуда доносится шум.

— Он уже месяц как работает.

— Лучше поздно, чем никогда. — Джейсон не обращает на это внимания. — Что за шум?

Я обхожу машину, и шум становится громче.

— Откуда у тебя эта машина?

Боннер усмехается.

— Она принадлежит моему приятелю. Может, нам не стоит открывать багажник. У меня такое чувство, что там может быть что-то нехорошее.

Джейсон стоит рядом и улыбается:

— Может там вибратор?

Я смотрю на Боннера, затем на багажник.

— Чувак порнозвезда?

Ухмылка Боннера превращается в усмешка. Прежде чем вы скажете, что ухмылка и усмешка — одно и то же, я осмелюсь с вами не согласиться. Потому что они отличаются.

— Он режиссер, — говорит Боннер, поднося пиво к губам.

У меня нет времени возиться с этим дерьмом, поэтому я открываю багажник и жалею, что сделал это. Угадаете, что в багажнике?

Нет?

Не напрягайтесь. Это гребаная обезьяна. В багажнике. Но это не самое худшее. Каким-то образом (и я уверен, что вы догадываетесь, кем работает владелец машины) обезьяна уплетает «Виагру» из пакета, как будто это чертовы «Скитлс».

— Неа. — Я захлопываю багажник. — Убери эту машину отсюда.

Парни ржут, и я понимаю, что они меня разыграли.

— Черт, ты подставил меня, да?

Они оба смеются до слез. Я не удивлен.

— Она и правда ест «Виагру»?

Боннер качает головой:

— Нет. Это конфетки. Клянусь.

Беру пиво из коробки.

— Спасибо, блядь.

Парни стоят и разговаривают несколько минут, прежде чем Боннер довольно непринужденно заявляет:

— Эшлинн беременна.

— От тебя? — спрашиваем я и Джейсон хором.

Боннер выглядит обиженным.

— Конечно, от меня. Почему вы так думаете?

— Твоя жена порно звезда, — поясняю я, опираясь на свой ящик с инструментами.

— И?

— Она трахается с другими мужиками, — добавляет Джейсон.

— Они используют презерватив.

Джейсону это не нравится:

— Все равно, существует вероятность, что ребенок не твой, да?

— Он мой. Я уверен в этом.

Мы смотрим на него. В конце концов он вздрагивает и закатывает глаза.

— В контракте указано, что никто не кончает в нее.

Это довольно умно с его стороны. Если бы Келли снималась в порно (а я уверен, что она не будет этого делать), я бы позаботился о том, чтобы этот пункт был частью ее контракта. И еще то, что единственный член, который она сосет — мой. О, и никто не входит в ее задницу. Или ее киску. Так что единственное, что бы осталось — это ее рука.

— Ах, чувак. Бедолаги, — смеется Джейсон. — Я бы разозлился, если бы явился, чтобы трахнуть ее, и не смог в нее кончить.

Боннер приподнимает бровь, глядя на него.

— Прекрати смотреть порно с участием моей жены.

— Ты сам виноват. Это ты сказал мне, что она там снимается.

— Тем не менее, это странно. Перестань.

Джейсон смотрит на него:

— Значит, Ноа ты позволил смотреть, а мне нет.

— Это было против моей воли, — отмечаю я. — Он практически связал меня и заставил смотреть.

Смеясь, Джейсон запрокидывает голову.

— Просто хуже не придумаешь.

Он прав, это так. Поэтому я перевожу внимание обратно на Боннера и отхожу от багажника машины, когда замечаю, что царапанье снова возобновляется.

— Так она уходит?

Боннер пожимает плечами:

— Нет. Беременные в порно очень популярны. — Никто из нас не говорит ни слова. — Я не шучу. И в большинстве случаев это двойное проникновение. — Мы продолжаем пялиться, пока он не начинает посмеиваться, поднося пиво к губам. — Она больше не играет. Устроилась на работу в качестве режиссера независимого кино.

— Ей нужны актеры? — мгновенно спрашивает Джейсон.

Теперь пялиться Боннер.

— Мне нужно вернуть обезьяну хозяину.

— Да, верни. — Я возвращаюсь к своему ящику с инструментами, поднимаю телефон, чтобы посмотреть на время. — У меня работа.

Вскоре после этого парни уезжают, и я остаюсь наедине с машинами в магазине. Должен признаться, какими бы странными они ни были, приятно, что они рядом. Не говорите им, но они мне, вроде как, нравятся.

Работать на себя — совсем другое дело. Больше не нужно заставлять парней выполнять их же работу. Только я и машины. Это как работа на ранчо. По крайней мере, машины не убегают на поле к соседям и не заставляют тебя гоняться за ними посреди ночи.

Времени чуть больше трех часов дня, когда дверь магазина открывается, и заходит Келли. Одна, без детей.

Я улыбаюсь, потому что рад ее видеть. Она сразу замечает машину, взглядом пробегаясь по черному внедорожнику.

— Это моя новая машина?

Я киваю.

— Тебе нравится?

— А мы можем себе такую позволить?

Опираясь на ящик с инструментами, я пожимаю плечами.

— Я знаю парня, который был мне должен.

Келли поджимает губы:

— Ник?

Я снова киваю.

— Куда дела отпрысков?