Секс. Любовь. Свадьба (СИ)

Я бы догнала его и надрала задницу, если бы мы не находились посреди парковки. Выбери битву, которую проиграешь, верно? Ха. Я надеру его задницу сегодня вечером.

— Он постоянно придирается, — плачет Хейзел, уставившись на своего старшего брата, бегущего от машины в школу. — Почему он ненавидит меня?

Я хватаю ее за руку и целую.

— Знаю, детка. Просто на него столько всего навалилось. — Я понимаю, что это связано с Марой. Прошел год с ее смерти, и с тех пор сын изменился. Его вспышки гнева происходят все чаще. — Как насчет того, чтобы поговорить с ним?

Знаю, о чем вы сейчас думаете, или, по крайней мере, о чем подумала я, когда поведение Оливера начало меняться. Его нужно показать психологам. Ну, мы старались, но, как и его отец, Оливер отказывался говорить с ними. Каждую неделю на протяжении шести месяцев он просто сидел, выдавая им односложные ответы. Закончилось все тем, что мне пришлось прекратить его визиты к психологу, потому что сын бросил нам вызов только за то, что мы заставили его ходить к нему. Сейчас мы пробуем подход «исцеляйся, как тебе удобно». Очевидно, он тоже не работает. Я в растерянности и не знаю, что дальше делать с Оливером.

Хейзел вытирает слезы и смотрит на красную отметину на своей руке, куда брат ударил ее пару минут назад.

— Передай Оливеру, что Мара сказала ему быть хорошим.

Клянусь всеми святыми, мое сердце ушло в пятки.

— Что?

Хейзел смотрит на меня своими прекрасными голубыми глазками.

— Она приходит ко мне во сне. Мара говорит, что Оливер скучает по ней и что он грустит. — Хейзел переводит взгляд на покраснение от удара, затем на школу. — Я тоже по ней скучаю.

Мое сердце обжигает боль при упоминании о дочери. Мара так ласково обращалась со своими братьями и сестрами. Не поймите меня неправильно, она была с огоньком и могла выбесить любого за считанные секунды, но вместе с тем она также сильно любила. Она боролась, защищая других, и умела задеть за живое. Так же, как и Оливер. И я знаю, что Оливер скучает. С помощью гнева он справляется с грустью. Ноа впадает в ступор, я плачу, а Оливер злится. Не знаю, как с этим справляются Хейзел, Севи и Фин, потому что они такие маленькие, что не поймешь.

Я крепче сжимаю ручку Хейзел.

— Мама поговорит с ним сегодня вечером, хорошо?

Убрав с лица пряди парика в стиле «Храбрая сердцем», она кивает и вытирает слезы. Поцеловав меня на прощание, Хейзел тоже выходит из машины и направляется в свой класс. Ее безумный парик во все стороны развевается на ветру.

Оставшись в машине с Севи и Фин, я смотрю на них в зеркало заднего вида. Севи следит за снующими по парковке детьми и лает на всех, кто проходит мимо. Скорее всего, он пытается понять, почему они ходят, а не передвигаются на четвереньках. А Фин… Держа бутылочку в одной руке и поводок Севи в другой, она смотрит на брата так, словно хочет придушить его за лай. Между прочим, на Хэллоуин я нарядила ее в костюм курицы, который, полагаю, не произвел на нее никакого впечатления. Фин смотрит на Севи, затем на меня и отводит взгляд в сторону. И я практически слышу ее мысли: «Именно по этой причине мне придется полжизни ходить к психологу».

Машина продолжает издавать звуковые сигналы о низком давлении в шинах. Отлично. Пора навестить Ноа.

* * *

Мы с детьми нечасто наведываемся к мужу на работу, но я подумала: «А почему бы и нет?» Сегодня Хэллоуин, у машины спустило шину, а дети смогут повидаться с отцом. Беспроигрышный вариант, верно?

Посмотрим. Понятия не имею, как отреагирует Ноа, когда увидит, что я притащила с собой Севи и Фин.

Подумав, что кофе его задобрит, по дороге я заезжаю в «Старбакс», а затем направляюсь в автосалон.

— Привет, Келли, — замечает меня Ник, как только я захожу в магазин. В одной руке я держу пятнадцатикилограммового щенка, в другой — девятикилограммовую птицу. Неудивительно, что мои руки потрясающе выглядят.

Чем ближе я подхожу к Нику, тем отчетливее вижу фингал под его глазом. Он черный, как будто Ник подрался, или его ударил Ноа. Меня этим не удивишь. Братья Беккет всегда быстро наносят удар. А то и два.

Севи, в своем хэллоуинском костюме собаки, замечает вдали от нас Ноа, который с головой забрался под машину, и тут же бежит к отцу. Он дважды спотыкается о хвост костюма, а затем падает на цементный пол и начинает плакать. Но не Ноа поднимает его с пола, а высокая блондинка, которую я никогда здесь раньше не видела. И она прикасается к моему ребенку. Мне сразу же хочется побежать туда и вырвать сына из ее рук.

Но Фин дергает меня за волосы, вжавшись в мое бедро и отказываясь смотреть на кого бы то ни было. Она использует меня в качестве щита от любого внимания, направленного в ее сторону. Она стеснительная. Или злая. Мы пока еще не поняли.

Ник протягивает руку и пытается пощекотать Фин за бок. Она извивается и смотрит на него, отталкивая его руки.

— Ноа никогда не нравилось быть младшим, — дразнит Ник. Он замечает кофе. — Ты принесла один для меня?

Я передаю ему стаканчик.

— Ага. Решила вас сегодня угостить, парни.