Секс — моя жизнь

Если мои родители полагали, что им удастся испугать меня и заставить уйти от Майкла, они ошибались, но это не означает, что разыгравшаяся сцена не привела меня в смятение. Мое сердце билось в бешеном ритме, и я готова была убежать, но тело не повиновалось.

Я, конечно, была рассержена поведением родителей, но слова Майкла задели меня не меньше. Сравнение с парой ботинок показалось не очень лестным. То, что он вел себя дерзко с моими родителями, как бы плохо они о нем ни думали, смущало меня не меньше. Мне нравилось ощущение свободы — сексуальной и любой другой, — которое давала мне жизнь с Майклом, но еще мне хотелось чувствовать, что он дорожит мной больше, чем парой ботинок.

Но я постаралась подавить эти сомнения, потому что для меня Майкл был проводником в большой мир. В нем было все, что не могли дать мне семья, церковь, школьные учителя. В то время у меня был ограниченный набор оценок. Он был их противоположностью, и это могло означать только, что он хороший, потому что они плохие.

Потребовалось время, чтобы научиться различать оттенки..

В ту ночь мы занимались любовью, и он казался еще более внимательным, чем обычно. О таком любовнике можно было только мечтать, и секс длился часами. Его движения были медленными, чувственными и заставляли меня верить в то, что я самая желанная женщина на земле. Мы размышляли над тем, что нам делать дальше, и в тот вечер впервые заговорили о том, чтобы уехать из Бостона.

Нам казалось, что мои родители оставили попытки вмешаться, мы не знали, что они еще раз попробуют нас разлучить, и на этот раз инициатором будет моя мать..

* * *

Мои родители никогда не казались мне фанатиками. Сэйлем был многонациональным городом, и папа с мамой легко уживались с людьми другого происхождения или чуждых религиозных взглядов. Их хорошими друзьями были Роза и Артур Соломоны. Они вместе ходили в кино, обедали друг у друга и вчетвером ездили за город.

И неважно, что Соломоны — евреи. Тем не менее это оказалось важным по отношению к Майклу. Дружба дружбой, но когда дело доходит до романтических отношений и брака — будь добра выбирать католика. Я сталкивалась с этим впоследствии — своего рода фарисейство. Мои родители никогда бы не проявили открытую враждебность по отношению к человеку другой расы или вероисповедания, но насчет брака существовали четкие правила..

Мама и папа полагали, что родители Майкла, Сэди и Джулиус, будут точно так же обеспокоены тем, что их сын тесно общается с девушкой другой веры. Они надеялись, что если уж им самим не удалось разлучить нас, то, возможно, это удастся родителям Майкла. Через несколько недель после ужасной сцены в моей квартире моя мать позвонила матери Майкла.

Она поставила на то, что новость произведет эффект разорвавшейся бомбы, и, наверное, была разочарована, когда ей не удалось ошеломить Сэди..

Мы очень подружились с родителями Майкла, которые всегда относились ко мне с теплотой и участием, но у них, как выяснилось, были свои предрассудки. «Для нас облегчением было узнать, что ты белая», — сказала мне позже Сэди. Майклу доводилось встречаться с латиноамериканскими и афроамериканскими девушками, и для его семьи препятствием была раса, а не вероисповедание..

Майкл был одним из самых обаятельных людей, которых я когда-либо встречала. Он всегда был окружен людьми, и к нему тянуло всех — от хипстеров до простых рабочих. Он был наделен сверхъестественным даром угадывать подсознательные мотивы человеческих поступков. Каждый, кто узнавал его ближе, чувствовал, что встретил человека, который его понимает.

Ему нравилось играть роль волшебника, который видит самую суть вещей, некую скрытую истину и, внезапно раскрыв ее, оставляет тебя с открытым ртом..

У Майкла был свой столик в ресторане «Джек и Мэрионс» в Бруклине, пригороде Бостона, за которым он обычно отдыхал со своей свитой, в которую я тоже входила. Мы пили газировку, поглощали огромные сэндвичи с вяленой говядиной и говорили, говорили, говорили… Был 1964 год. Общество претерпевало глубокие изменения, и молодые люди, такие, как мы, подвергали сомнению решительно все.

Майкл был единственным среди нас, кто умел говорить уверенно и убежденно. Мы задавали вопросы, а у него всегда были ответы..

Не раз какой-нибудь из его многочисленных поклонников напоминал, как мне повезло, что я его девушка. Мне повезло. Я никогда толком не понимала, что Майкл, который мог бы заполучить любую, нашел во мне. Я знала, что мне удалось заполучить двух самых популярных мальчиков в школе благодаря своему характеру и умению общаться с людьми.

Но это же — Майкл. Весельчак, который буквально источает ум и харизму. Я знала, что как в физическом, так и в интеллектуальном плане я ему не пара. Мы жили в городе, полном симпатичных студенток, но у Майкла были свои причины выбрать именно меня. Однажды ночью, когда мы лежали в постели, он открыл мне одну из них: «Ты будешь прекрасной матерью.

Ты можешь любить страстно и яростно. Ты как львица будешь защищать тех, кого любишь»..