Секс. От нейробиологии либидо до виртуального порно. Научно-популярный гид

В общем, хотя исчерпывающих доказательств пока не предъявила ни одна сторона, наши доисторические предки, судя по всему, не были так уж безукоризненно моногамны. Но придется разочаровать и тех, кто любит романтические истории про верность волков, лебедей и других животных. И тут есть нюансы: в подавляющем большинстве случаев речь идет о так называемой социальной моногамии – самка и самец привязаны друг к другу, совместно живут, используют ресурсы и выращивают потомство, – но не о моногамии сексуальной. Какое-то время эти различия не играли роли для науки просто потому, что их невозможно было зафиксировать доступными средствами, но в конце 1980-х молекулярно-генетические методы исследований позволили обнаружить, что 80 % видов птиц, которых ранее считали моногамными, периодически все-таки изменяют постоянным партнерам. В том числе и лебеди.

Нейробиология измены

Судя по всему, на нашу готовность потакать стремлению к сексуальному разнообразию сильное влияние оказывают гены. Английский генетик Линн Черкас вместе с коллегами обследовала 1600 пар женщин-близнецов в возрасте от 19 до 83 лет. Почти у четверти участниц исследования была сексуальная связь на стороне. При этом однояйцевые близнецы обманывали партнеров примерно в полтора раза чаще, чем разнояйцевые[119].

Вольфганг Форстмайер из Института орнитологии Общества Макса Планка в Зеевизене (Германия) наблюдал за зебровыми амадинами (эти птицы формируют пожизненные моногамные пары, хотя некоторые из них и не прочь гульнуть на стороне) и выяснил, что в популяции из поколения в поколение передаются гены «поиска приключений». Причем наследуются они и самцами, и самками.

Пока что главные кандидаты на роль генов неверности – гены, кодирующие работу рецепторов мозга к нейромедиатору дофамину D1, D2 и D4. Дофамин, как мы уже писали в первой главе, связан со способностью «зацикливаться» на ком-то или чем-то, переключением с жажды нового на поддержание «статуса-кво». Люди, у которых распределение дофамина и его рецепторов в мозге отличается от обычного, испытывают трудности с концентрацией, чаще сорят деньгами и играют в азартные игры, больше склонны к алкогольным и наркотическим зависимостям[120]. Им сложнее противостоять сильным желаниям (звучит как отмазка, но трудности действительно возникают на уровне мозговых структур) – будь то порыв съесть торт целиком или изменить партнеру. Но при этом такие «проблемные» товарищи легки на подъем, смелы и предприимчивы – поэтому подобная генетическая специфика в целом представляет ценность для человечества, даже если осложняет жизнь отдельным его представителям.

Способность к верности также связывают с вазопрессином – исследования на животных показывают[121], что высокий уровень вазопрессина способствует возникновению привязанности. На стороне добра, судя по всему, играет и окситоцин, а вот на темную сторону нас переманивают высокие уровни тестостерона и эстрогена.

Почему вообще верность так важна для нас?