Секс под гипнозом

— Последний автограф! — горько сказал он, подписывая и кладя документы Стаса в общую стопку, возвышающуюся на столе, — Завтра с утра пойду на подпись.

Рабочее время закончилось, и Стас вышел из управления. Идя к своей машине, он увидел на углу здания две красивые иномарки и человек шесть граждан из бывших советских республик. До сих пор Стас не научился их различать. Грузины, азербайджанцы, узбеки, таджики… — все они для него были лицами кавказской национальности. Кто присвоил им такой термин, Стас не знал. И хотя, как утверждали некоторые специалисты по этнике, в данном определении существует куча неточностей, в правоохранительной системе оно очень хорошо прижилось.

Подойдя ближе, Стас увидел, что в центре стоит начальник угонного отдела управления, с виду отличающийся от остальных только одеждой. Строгий костюм и галстук выдавали в нём чиновника. Он что-то рьяно пытался втолковать внимательно слушавшим его гражданам на непонятном Стасу языке.

Пронин вспомнил, что вчера угнали автомашину у жены какого-то известного депутата. И видимо мероприятия по розыску ведутся на личных контактах с ворами. Что же делать, если народу много, а депутат такой один. Какой же он после этого избранник, если у него в его же городе отобрали автотранспорт. Где же уважение? Стас снова подумал о непонятном превращении, происходящем с человеком. Как раз этот депутат был совсем недавно руководителем МВД. Приезжал на совещание. Внимательно слушал всех. Говорил, что выделены огромные средства на компьютеризацию милиции, на её техническое оснащение и зарплаты. Личный состав был в восторге: наконец-то кто-то о них вспомнил!

Чиновник уехал в Москву, а в ГУВД поставили старые компьютеры с иностранной клавиатурой. И сотрудники вечерами сидели, плюясь и чертыхаясь, наклеивали русские буквы на пластмассовые кубики. Кто-то же наверно отчитался за выполнение? Кто? Кому? Работает сотрудник на своём месте, и кажется нормальным, умным реальным человеком. Возмущается вместе со всеми, читая идиотские указания, поступающие из руководящих ведомств. А уйдёт на повышение в Москву, смотришь, сам такие же станет писать, да ещё и похуже. Приезжает. Спрашивают его:

— Что же ты, дорогой, будучи здесь, ругал поступающую лабуду, а теперь сам придумываешь то же самое. Неужто забыл, как работал?

— Не забыл, — говорит, — только там не поспоришь, — там люди больше знают, что на земле нужно! Там мыслят глобально и далеко наперёд!

Аура там такая, словно в наркозе живёшь. Все ценности по-другому видишь. Будто отключён мозжечок, или та часть, которая за функционирование ума отвечает. Словно под гипноз попадаешь. Все говорят правильно, а если вдуматься просто бредят. Так пока там живёшь среди них, этого и не замечаешь.

Грустно от этих мыслей Стасу становилось. Когда не виделось впереди никакой перспективы. За мечтою шли молодые в милицию. За звёздными победами для страны, за светом для людей. А тыкались в колючие острия звёзд на пагонах да узкие просветы, словно непреодолимые каньоны на пути — один или два, а после — трясина.

Глава 30. Победа

Прошло уже несколько месяцев занятий и Катерину стали пробовать в спаррингах с новичками. Правда, её соперники работали только одной рукой, но это всё равно был поединок. Как она говорила Стасу — «пацанов приходиться бить»! При этом показывала левый хук, едва не доводя сжатый кулачёк до его челюсти. Стас обхватывал её и нес на постель, говоря при этом, что он знает один борцовский приём от боксёров и сейчас ей его покажет!

Маникюра пришлось лишиться. Первое время это сильно травмировало Катерину.

— Посмотри на мои пальчики, — пожаловалась она Стасу, как только он в очередной раз забрёл к ней он огонёк, — им срезали кокошники! Как я могу идти в ресторан с таким безобразием?

— А мы и не пойдём с тобой в ресторан! — счастливо отозвался Стас, радуясь экономии денежных средств, — мы проведём вечер дома. Будем с тобой бороться на диване, и я покажу тебе переднюю подсечку!

Он слегка наклонил Катерину к себе, так что она оказалась на одной ноге, а затем легонько своей ногой ударил по её по щиколотке, выбивая последнюю опору, при этом падая на диван и увлекая её с собой. Катерина оказывалась лежащей в его объятьях, возбуждённая от внезапности произошедшего.

— Не так быстро, Стасик! — играючи сопротивлялась она, — Вечно ты куда-то спешишь!

Зато после секса начиналось самое главное. Стас говорил, что внушение укрепляет знания и преумножает умения. Вводил Катю в транс.

Она оказывалась на борцовском ковре. И не просто на очередной схватке, а на финальном поединке за звание чемпионки. То ли мира, то ли Европы — проснувшись, она уже не помнила. Но в памяти оставались торжественность происходившего и, конечно, сам бой.