Секс-символ (СИ)

Тут Фэр вспомнила, откуда она сама пришла и что наделала. Переспала с Джерри. А вдруг она тоже беременна? Хотя нет, у неё стоит спираль и утром она выпила ОК. Но она сваляла дуру, напилась и не помнит, предохранялся Джерри или нет. В этом вопросе Фернанда была истинным параноиком, тщательно следя за контрацепцией. Несмотря на спираль и противозачаточные, она непременно сходит к врачу.

К ужину Агустина не вышла. И к лучшему — Фэр услышала звуки скандала ещё на лестнице. Маргарита визжала так, что содрогался и соседний квартал.

— Мерзавка безмозглая! Так я и знала, что эта идиотка притащит сюрприз! О, уверена, это тот дурачок, Фред Муньос постарался! Ну ничего, завтра же потащу её к гинекологу. И сразу, сразу на аборт! Нельзя время терять! — она стукнула кулаком по столу. — Привет, Фэр.

— Добрый вечер, — сев на место, Фернанда принялась накладывать себе говяжьи рулетики, запечённые с сыром и овощами.

— Да какой он добрый?! — задыхалась от натуги Вирхиния. — Ты слышала, кузина? Нет, ты слышала, что говорит Марго? Аборт! Я даже не могу слово это произносить! Тьфу! Она хочет убить ребёночка! Ни один порядочный гинеколог не станет делать аборт! Это преступление! 1

— Да ну? — многозначительно хмыкнула Фернанда. — Главное — знать, к кому обратиться.

— Тебе ли это говорить? — возмущению Вирхинии не было предела. — Ты же полицейская!

Фэр молча пожала плечами.

— Беременна, так беременна, — поддакивала тётя Фели. — Мы поможем, в конце концов, одним членом семьи больше, одним меньше. Какая разница? Но если вы совершите убийство, я улечу на Луну и вас с собой не возьму!

— Вас ещё забыли спросить! — Маргарита так звякнула тарелкой, что чуть её не разбила. — Агустина — моя дочь! Моя! Я поведу её на аборт и точка! Мы пойдём не в государственную, а в дорогую частную клинику. За деньги всё сделают. Когда это в нашей стране соблюдали законодательство? Вон Фэр знает. А Агустина — несовершеннолетняя. У неё вся жизнь впереди. Я сама жалею, что родила так рано. Хотя мне было двадцать четыре. А ей семнадцать!

— Чем раньше родит первого, тем больше успеет родить ещё, — с умным видом бредила Вирхиния. — Если будет рожать каждый год, к двадцати четырём детишек станет пятеро. Целый детский сад! И всё это в нашем доме! Вообразите только, какая прелесть!

— Вирхиния, что ты несёшь? — ужаснулась Марго. — Ты не в своём уме! Ты помешалась на детях! Фэр, скажи им! Почему они обе против меня?

— Потому что нельзя убивать нерождённых детей, — поучала тётя Фели, размахивая сарделькой.

— Хм… значит, по-вашему убивать можно только рождённых? Аботировать нежеланный зародыш — это плохо, а выбросить уже живого и рождённого в мусорку — это гуманно? — спросила Фернанда в лоб.

— Это лучше, чем убить беззащитную лялечку в домике-животике, — назидательно сказала Вирхиния. — Не нужен пупсёнок, сдай в приют, но зато он будет жив. А аборт — это убийство.

— Как врач ты абсолютно некомпетентна, кузина, — выплюнула Фэр; её уже начало подтрясывать от всеобщей тупости. — Сочувствую твоим пациенткам. Да, я полностью согласна с Марго. Если Агустина беременна, я надеру ей уши и сама потащу её на аборт. И не надо мне тыкать законодательством. Аргентина — не та страна, где его сложно обойти.

— И это говорит полицейская! — закатила глаза Вирхиния.

— Говорю именно как полицейская.

— Что, съели? — победно закончила Маргарита, подняв руку вверх, словно держала в ней кубок. — Хоть Фэр и дурочка, но мы сёстры, и в критической ситуации она всегда меня поддержит, — Марго подошла к Фернанде сзади и обняла её за плечи. — Тем более Агустина — моя дочь, а не ваша, так что её судьбу решаю я.

— Вы маньячки, по вам тюрьма плачет, раз вы любите издеваться над беззащитными детишками! — в негодовании Вирхиния покинула столовую, так и не доужинав.

Тётя Фели поджала губы, скармливая Барби кусочек бекона. Подружка её, донья Канделария, скандал этот не слышала — привыкла ложиться рано и уже дрыхла.

После ужина Фэр вломилась в комнату Агустины с боем — та не желала открывать дверь. Пришлось искать запасной ключ.

— Чего тебе надо, тётя? — вознегодовала Агус, когда Фернанда влетела в её спальню. Девчонка лежала на кровати, и лицо у неё было зарёванное.

— Нам надо поговорить.

— Не о чем нам говорить. Достали морали! Тошнит от них, — зло выдавила Агустина, тычась носом в подушку.

— А может тебя от другого тошнит? Ну-ка, говори мне правду! — Фэр схватила её за капюшон кофты-худи и потянула вверх. Та села на кровати, вращая глазами. — Врач подозревает, что ты беременна. Он ошибается или как?

— Тебя это не касается, тётя!

— Что значит не касается? Ты несовершеннолетняя! Раньше ты мне доверяла. Я полагала, что мы подруги. Но ты изменилась, Агус, стала грубая, нервная, нелюдимая. Я думала, дело во влюблённости в того певца, но, кажется, это не так. Теперь ты падаешь в обморок, врач говорит, что ты беременна… — Фэр села на кровать рядом с племянницей. — Так что? Ты можешь быть беременна или нет?

— Нет, — Агустина помотала головой, закрыв часть лица чёлкой.