Секс-символ (СИ)

Зафиксировав свидетельство Нанси и консьержа, Фэр поднялась на тридцать второй этаж. Вместе с экспертами осмотрела квартиру, труп и лестницу, где бегал предполагаемый маньяк. Хладнокровно изучила лестничные клетки и пролёты, ища отпечатки пальцев, подошв или утерянных Фантомом вещей. Напрасно. Это точно человек? Не может быть, чтобы за восемнадцать убийств он не совершил ни одного промаха. Но было и отличие от других преступлений — Леопольдо Магальяэсу выкололи глаза.

Скоро явились и родственники жертвы: сын и невестка. В мужчине, бритоголовом качке, Фернанда узнала типа, которого однажды вытащила из кровати Вирхинии. Сезар Магальяэс не вспомнил её — скорбел по отцу — и Фэр прикинулась, что они незнакомы. Когда формальности были закончены, Фернанда позвонила Джерри.

— Не новость, а чудо! — брызнул он ядом. — Теперь у дома полиция, не пройти, не проехать! Замечательно!

Как Фэр уже выяснила, Джерри был интровертом, косящим под экстраверта. Он чванился, когда выходил в свет. Дома же предпочитал покой.

— Бери Дамаса и езжай в Баррьо Парке, — властно велел Джерри. — Жди меня там. Я буду чуть позже. Адрес ты знаешь. Не хочу сегодня любоваться на полицейские мигалки и пробираться в квартиру через оцепление.

Фернанда была только за — ей нравился тот особняк. Взяв Дамаса и попрощавшись с Нанси и коллегами, она на такси доехала до Школы изящных искусств (накануне оставила там «Дьявола»).

— Какой же ты тяжёлый! — упрекнула Фэр кота, запихивая его в рюкзак.

«Все мы несовершенны, — философски подумал Дамас. — Но уши будет жалко, если ты их прищемишь», — покосился он на молнию.

Карабином Фэр прицепила ошейник к рюкзаку, чтобы кот не вывалился при движении, и они помчались по Авенида Либертадор. Дамас крутил головой, следя за мельканием людей, деревьев, небоскрёбов, и пробовал на зубок косу Фэр, торчащую из-под её шлема. Скорость Фернанда обожала. И обожала ездить на мото. Но в последнее время охладела и к работе, и к увлечениям. А сегодня душа её, низвергнув камень прошлого, ликовала. Она испытала кайф от езды на мотоцикле, словно возродилась в ней безалаберная девчонка, что не боялась лететь в чужую страну или выручать кошку посреди Бруклинского моста.

«Некоторым лучше стать мотогонщиком, чем копом», — решил Дамас, сворачиваясь на дне рюкзака, когда в глазах его зарябило от мельтешения.

Через полчаса Фэр тормознула у шлагбаума. Райончик-то — VIP, без пропуска не влезешь. И как она забыла? Пришлось звонить Джерри. Он велел передать трубку охраннику и, по его приказу, Фернанду за шлагбаум впустили.

Ещё пятнадцать минут езды, и вот — уютный своей современностью дом и заботливые руки кухарки, что наготовила вишнёвых пирожков и острый томатный суп-пюре. Дон Альберто косил в саду газон, молодая травка его цветом напоминала древолаза — ярко-зелёную лягушку с огненно-красными глазами.

В доме находились только слуги. Донья Нильда объяснила, что Марлене, которая ещё жила здесь, с утра повезла Айлин в Серро-Байо [2], любоваться на озеро Науэль и кататься на горных лыжах. Эта женщина, как и девчонка, Фернанду раздражали, и она обрадовалась их отсутствию.

До вечера Фэр била баклуши, катаясь в шезлонге-качелях и обнимаясь с планшетом; с подушкообразным Дамасом под боком и ласковым сенбернаром Гуччи у ног. Джерри явился поздно и, к досаде Фэр, (она мечтала об уединении с ним) привёз адвоката Элио Алвеса.

Когда донья Нильда накормила всех лососем, запечённым в сырном соусе, и апельсиновым пирогом, они устроили совещание за стаканом горячего австрийского глинтвейна.

Инцидент с Агустиной обсуждали долго. Элио Алвес согласился выступить адвокатом потерпевших, а Фернанду удивило, что Джерри впрягся за её племянницу. Она хотела верить — это ради неё, Фэр, но глупо себя обманывать.

Адвокат убедил её, что Агус должна выступить в суде — без этого привлечь Ивана не выйдет. Также надо заставить директрису от Ивана учениц оградить. И стоит разведать его прошлое — это забота Фэр, как инспектора полиции. А когда она соберёт дело, на арену взойдёт адвокат. На том и порешили.

Наступил май, принеся тускло-ленивую погоду и метаморфозы. Вирхинии подходил срок рожать, и она устроила в доме кружок «беременюшечек». Заняв гостиную, женщины бесконечно ели, смотрели фильмы про роды, читали мамские форумы и хвастались животами и результатами УЗИ. Шум стоял дикий, а от слащаво-уменьшительного сленга, даже у Барби уши закладывало. Тётя Фели не подпускала её к пузатой компании, боясь — они зажарят её и съедят.