— Да они от психолога пришли, — объяснила тётя. — Марго говорит, Агустина закатила в кабинете у доктора истерику, обозвала его дурными словами и убежала. А Маргарите пришлось раскошелиться. Клиника частная, с неё стрясли кучу денег. Вот она и решила Агустину наказать.
— Я из тебя весь дух вышибу! Мерзавка! Кретинка! Вся в своего папашу! Всю жизнь вы мне испортили! — Маргарита потащила упирающуюся дочь наверх.
Фэр решила вмешаться. Поднялась следом и влетела в комнату племянницы.
— Марго, прекрати! Зачем ты её бьёшь? — Фернанда оттащила сестру от Агустины — та колотила дочь руками, уронив её на кровать.
— Потому что она скотина неблагодарная!
— Нельзя так обращаться с дочерью! Даже если она плохо себя вела, ты не имеешь права её бить!
— Она меня опозорила на всю клинику! Ещё и денег пришлось отвалить. А толку никакого.
— А я тебе говорила, Марго, нечего ходить по этим психологам. Все они шарлатаны.
— Это очень модный доктор с большим опытом. А эта мерзавка обозвала его козлом и орала, что не будет отвечать на его тупые вопросы. Её давно пора в психушку упрятать!
Агус ревела, свернувшись калачиком на кровати. У неё была разбита губа и поцарапаны руки. Фэр вытолкала сестру в коридор.
Ночью она долго не спала, прислушиваясь, не раздаются ли из спальни племянницы рыдания. Всё было тихо. Но утром тётя Фели обнаружила записку: «Пропадите вы все пропадом!».
Девчонки не было. Она сбежала ночью или рано утром, прихватив рюкзак с вещами.
Вирхиния отсыпалась после дежурства и ей было до лампочки, даже если бы у всех отросли щупальца. Маргарита страдала в объятиях тёти Фели, крича, что, когда девчонка найдётся, она её зацелует, а потом убьёт. Или наоборот. А Фэр была зла на Маргариту.
— Если с Агус что-то случится, я тебе руки вырву! — пригрозила она и ушла на работу — начинать поиски племянницы.
====== Глава 21. Бдительность и мнительность ======
Агустина нашлась быстро — Фернанда не успела объявить её в розыск. Маргарите позвонили недовольные родители Фреда, так как Агус пришла к нему ночью и осталась в его комнате. Мать Фреда голосила в трубку: пускай Агустина и не рассчитывает захомутать её сыночка, она живо спихнёт её с лестницы.
— А говорили, что у Фреда интеллигентные родители, — ворчала Маргарита, лавируя около зеркала.
Вместе с тётей Фели, что, наконец, отбыла наказание общественными работами и теперь наслаждалась новым приступом ничегонеделания, они явились в дом Муньос. С порога мать Фреда обозвала Агустину шалашовкой. Маргарита в долгу не осталась, велев тёте натравить на женщину Барби. Но Барби лишь тявкнула и прижалась к груди хозяйки, когда сеньора Муньос замахнулась на неё скрученной в трубочку газетой. На крики в гостиную вышли Фред с Агустиной, и Маргарита не забыла рявкнуть и на них.
— Никаких романов с моей дочерью! — завизжала она на юношу. — Чтобы ноги твоей в моём доме не было!
Фред не выглядел испуганным, больше удивлённым. А Агус молчала как рыба и на мать не смотрела. За что была наказана — по приезду домой Маргарита заперла её в спальне и нажаловалась Фернанде по телефону, требуя, чтобы та «воспитала Агустину», пригрозив ей арестом, пистолетом, маньяком или смертной казнью.
Послав сестру куда подальше, Фэр повесила трубку. Вечером она серьёзно поговорит с Агустиной. Не так глупо и зло, как её мамаша, но делать что-то надо. С девчонкой явно не в порядке. А всё из-за Маргариты. Сестру тоже не помешало бы взбучить. Что она, что Агус, что Вирхиния, что тётя Фели — одинаковы, семейка сумасшедших.
Но днём в планы Фэр нагло вторгся букет бледно-розовых гибискусов, что притащил посыльный. Фернанда была убеждена: цветы от Джерри, хотя к букету не прилагалось ни карточки, ни записки. Она забыла про Агустину, про домашние хлопоты, про беглого крокодила, который висел над ней, как Дамоклов меч, и даже про маньяка.
Джерри снова прислал ей букет. Но зачем? Они же поставили точку в их своеобразных отношениях. Фэр была так взбудоражена, что и про обед не вспомнила. Но мало-помалу возбуждение и недоумение сменились любопытством. Что же ему надо?
Поломав мозг до четырёх часов, Фернанда решила Джерри позвонить, чтобы поблагодарить за цветы. Закрыв дверь кабинета на ключ и вздохнув, как перед прыжком в воду, она набрала номер. Длинные гудки. Не отвечает. Раз. Два. Три. Наверное, занят.
— Хэллоу, — отозвался Джерри раз на пятый, когда Фэр уже хотела выключить трубку.
— Привет, — сказала она робко. — Это… это Фернанда. Фернанда Ривас. Инспектор полиции. Ты меня ещё помнишь?
— Соскучилась?
— Нет, просто ты меня удивил. Я хотела…
— Мне жаль тебя, Фернанда Ривас, — перебил он. — Хоть ты отрицаешь, а мы с тобой похожи. Я знаю, почему ты звонишь. Каждый человек ощущает нехватку родственной души. Ищет её, но не всегда находит, — голос у Джерри был хриплый, и он растягивал слова. — Ты увидела её во мне, но напрасно. Ты ошиблась, мисс. Наше восприятие реальности недолговечно, как туман. Мне жаль, ведь тебя никто не поймёт так, как я. Но меня в твоей жизни больше не будет. Мумии мертвы, как бы их не пытались увековечить.