Секс-тур в юность

И если бы не обычное недомыслие государя императора, саботаж генералов, и уже вполне привычное предательство союзников — открыто заявивших о прекращении своего наступления, то имелась возможность выбить из войны Австро-Венгерскую империю, как слабое звено цепи.

Однако, не поддержанное наступление захлебнулось, да и немцы, которым никто не мешал перекинуть освободившиеся дивизии с западного фронта, перешли в контрнаступление. Как и всегда в истории, береги Бог Россию от таких союзников, а с врагами она и сама управится.

А в результате дедушка получил пулю в грудь, и раненый попал в немецкий плен. Потом был лагерь для военнопленных, где он изучил немецкий язык. Содержание пленных разительно отличалось от следующей войны. Даже фотографии можно было делать, и посылать родным[45].

А потом последовал европейский анабазис с целью возврата домой. Ему пришлось преодолеть территорию нескольких европейских стран, есть даже открытка из Швейцарии. Попутно зарабатывал деньги на проезд и питание, выполняя различную работу во встреченных селах и городках. В 1918 году, оказался в Петрограде[46], и после перипетий гражданской войны смог добраться в родные места, и осесть крестьянствовать.

Отец тоже воевал с немцами в Великую Отечественную войну. И еще не закончив обучение в летном училище, был приказом введён стрелком-радистом в экипаж дальнего бомбардировщика ДБ-3, и участвовал в боевых вылетах. После окончания был приказом переведен в полк штурмовой авиации и летал на ИЛ-2. В крайнем полете получил ранение и тянул свой самолет до нашей территории. Выпрыгивать на виду немецких войск из штурмовика — стал бы разве, что только слабый разумом или либераст. Немцы так ненавидели штурмовики, что прозвали «чумой», и летчикам лучше было разбиться, чем познать прелести живым попасть в руки врага. Но, дотянув до своей территории совершить нормальный прыжок с парашютом не удалось — из-за малой высоты. И тот до конца не раскрылся.

А я сижу в общежитии в комнате немецких студенток, скрываясь от родных спецслужб, и раздумываю о причудах судьбы, приведших к такому на первый взгляд абсурдному альянсу. Но, пока я должен оставаться неуловимым. Для сбора полного досье на меня, необходимо куда больше времени, чем есть у спецслужб. А я помогать им, представляя сидячую мишень — нисколько не намерен.

Тем временем пора было дальше браться за труды. И таким образом, я провел за написанием еще несколько часов. Даже удалось немного отдохнуть прежде, чем уставшие девушки вернулись из Универа.

Я попросил Мартину — отослать Хайди готовить обед, так как подзаправиться всем бы не помешало, а пока нам надо переговорить вдвоем.

Мартина отошла к Хайди, и передала ей мою просьбу. А я тем временем мысленно подготовился к разговору. Всё уже было обдумано, но всегда что-то всплывает в последний момент. И пока Хайди ушла готовить, я подозвал Мартину и потребовал.

— Вот несколько конвертов: пометь их так, чтобы было понятно кому и что адресовано. Открывать их не стоит, это тот уровень секретности, в который лучше не влезать. Вход рубль, а выход десять.