Секс-тур в юность

— Спали, беспробудно. Как будто норматив на пожарника сдают. Мой помощник стоял и следил за их дверью. Но за всё время они из помещения комнаты никто не выходил и только раздавался заливистый храп.

— Вы запись слушали?

— Нет, как вы и приказывали, только проконтролировал несколько фрагментов.

— Тогда вы свободны, и можете идти отдыхать. Аппарат оставьте у меня.

— Разрешите идти?

— Идите, отдыхайте. Вы молодцы, и буду ходатайствовать, чтобы вас отметили благодарностью.

После того, что дверь закрылась. Придвинул аппарат к себе, и перемотав ленту в начало — решил прослушать запись. И со временем на лице проступало выражение всё большего и большего недоверия.

— Твою в бога, душу, мать. И ради этого бреда мы рисковали, добывая копию записи. Тут надо было в психушку подростка помещать, а не организовывать за ним наше наблюдение. Непонятно о чем они там раздумывали, обращаясь к нам? Мы тут со службы сутками не уходим, и спим урывками из-за такой ахинеи.

Как же быть? Надо приказ полковника исполнять, но звонить так рано в воскресный день, да еще с такой галиматьёй? Даже не знаю, но приказ был сообщить сразу же. Так что буду исполнять приказ, хоть и есть большие сомнения в целесообразности этого.

Придвинув телефон городской связи, набрал номер, и около минуты трубку не подымали, а потом послышался охрипший голос полковника.

— Да, я слушаю.

— Виктор Петрович, товарищ полковник, докладываю — пленка доставлена. Но на ней какой-то бред записан. По моему мнению, там надо было обращаться к психиатру, чтобы он установил наблюдение за пациентом, а не к нам.

— Хм-хм, — прокашлялись в трубке на том конце на том конце провода, — Я прибуду примерно через час, и прослушаю запись. Там и решим, что будем делать.

Ну и хорошо, пусть заместитель начальника и разбирается с этим делом, а на мой взгляд, дело и выеденного яйца не стоит. Отправлять паренька на лечение в психушку, и заканчивать весь сыр-бор. Явно переучился пацан, вот крыша и поехала. Плутон у него уже не планета, и неважно, что там в учебнике пишут. Тут недавно, сосед рассказывал, он тогда дежурил — так весь наряд направили по хулиганству в баню. Там студент — Ленинский стипендиат[73] из Университета ворвался и стал всех поливать зелёнкой, крича, что это лучший в мире антисептик. Еле его уняли, а потом еще долго от зеленки все оттирались. И только в обезьяннике выяснилось, что у того зашли шарики за ролики. А то сидел он у них в ментуре почти голый, весь зелёнкой измазанный, и нёс всякую околесицу.

* * *

Просыпаться было тяжко, и не только из-за позднего бдения, мысли раздваивались и соскальзывали, никак не мог сосредоточиться и встать. Пришлось собраться и приложить огромные усилия, чтобы прогнать слабость и тошноту, ощущения были, как с сильного похмелья, а ощупав рукой лоб, и не ощутив жара — понял, что ни ночевка в столь спартанских условиях, ни начинающаяся простуда, ни при чём. Скорее всего, это и есть процесс отторжения иновременной сущности. Значит надо поспешать, и срочно завершать все дела.

Вскочив, зажег свечи, и собрал стол из ящиков. Придвинул еще один и по-быстрому стал есть. Не забыл и котюх, они молодцы — спать не мешали, сидя в своем углу. Отнес им часть бутербродов, которые сварганил, намазав хлеб маслом и положив сверху порезанных плавленых сырков. Они не отказались присоединиться к трапезе, а я еще им наполнил молоком их импровизированную мисочку.

Быстро поев и запив молоком, все остатки отнес котюхам, и, попрощавшись с хвостатыми, затушил зажженные ранее свечи. С фонариком пробрался к выходу и поспешил наружу. На улице только начало светать и меня передернуло от пробравшей прохлады. Да, уже не лето, и я быстро зашагал, стараясь согреться.

По дороге забежал, и забросил письмо в ящик друга, и направился далее к остановке троллейбусов. Утром воскресенья они редко ходят, а стоять и зябнуть не хочется.

За троллейбусом пришлось даже немного пробежаться, но водитель подождал на остановке, и я с бега заскочил в заднюю дверь. Троллейбус сразу тронулся по почти пустынным улицам.