Секс в большом Г.

В общественном туалете, совсем недалеко от того места, где выпивают девочки, тусуются мальчики. Создавая впечатление своей занятости чем-то очень срочным, они суетятся возле умывальника и часами высматривают… Кого? Да хоть кого. С кем можно «пойти». Куда? Да хоть куда… Они, в отличие от девочек, трезвы и гораздо лучше накрашены. Они стайкой сбегаются к соседним от меня писсуарам и, вытягивая шеи в мою сторону, силятся рассмотреть, что же у меня там такое между ног? При этом улыбаются и заглядывают в глаза. И у каждого мне хочется спросить: «Мальчик, а ты уроки выучил?» Но ответ очевиден, поэтому я молчаливо застегиваю ширинку и выхожу.

Может, я просто не понимаю это «поколение пепси»? Помните Островского? Или Фадеева… (Давно я в школе учился): «Что такое родина – каждый понимал по-своему. Но все вместе они точно знали, что нужно любить и защищать свою родину…» А если перефразировать? «Что такое секс – никто не понимал вообще, но всем вместе им очень нравилось этим заниматься. Они никого не любили, даже знакомиться подчас не успевали, имен не спрашивали, а если оставались вместе на ночь, то с утра каждого из них называли просто «ты». Именно так, с маленькой буквы, и очень универсально. Пошлость была нормой их жизни и строки «Е…ся не надо стесняться, е…ся надо стремиться!» они приписывали чуть ли не Пушкину. «Любить – глупо. Любить – это про что?» И действительно… Как в одном фильме говорили: «Любовь – это контакт кожных покровов!»? Надо проверить.

Контакт там, где тесно. Пойду в клуб, потолкаюсь у барной стойки. Поднимаюсь по заплеванным ступенькам, останавливаюсь у обхарканной двери. Недовольное лицо заспанного охранника. Но я не успеваю ему не понравиться. Звонит телефон. Это моя школьная подруга. Ее сын вчера был в этом самом клубе (она рано вышла замуж и сын уже взрослый!) Он отирался у барной стойки в поисках приключений (половинки, судьбы, партнерши) и за ночь выпил немало, а к утру внезапно почувствовал укол в попу. Дома действительно обнаружил след от укола, сделанного ему прямо через джинсы. И записку в заднем кармане оных штанов: «Поздравляем! Теперь ты один из нас! Группа товарищей, больных СПИДом!» У моей подруги, понятно, истерика. Тут же созваниваюсь со знакомым врачом и отправляю бедолагу на анализ. А вот в этот клуб уже не хочется. Пойду в другой. Их тут полно.

Вхожу и удивляюсь. Все приветливо улыбаются, на ресепшн вместо охранника стоит двухметроворостая девица в диадеме. Меня радостно ощупывают и впускают внутрь. Е-мое! Это же гей-клуб! Грохочет музыка, два парня целуются взасос прямо у вешалки, а ко мне подруливает гора перьев с накрашенными губами и оказывается Сережей из моего подъезда. «Привет, сосед! Рад тебя видеть у нас! Хватит шифроваться!» Он тащит меня за руки куда-то на третий этаж. Ладно, думаю, с сексом сегодня ничего не выйдет, но можно и просто выпить. Иду к бару. Сережа пристраивается рядом и открывает рот. Оказывается, давно нравлюсь, стеснялся подойти и прочее. «Чудесно!» – проносится в моей голове. Под аккомпанемент его серенады я выпиваю три коктейля. В голове шумит. Пора в гальон. Рядом с барной стойкой – вход в темноту. Я, приняв ее за туалет, делаю шаг, и в тот же момент меня целует в губы кто-то небритый, а мои штаны расстегивают еще одни торопливые мужские руки. Третий этаж – он, оказывается, для секса. Выскакиваю обратно. С меня хватит. Пора на свежий воздух.

На улице я моментально трезвею. Прохладный воздух, свежий ветер, мягкий свет фонарей и одинокие прохожие женщины с тоскливыми глазами. Мне их не хочется. Спать не хочется, не хочется и домой. Надо зайти еще где-нибудь выпить.