Секс в эпоху согласия

Полиграфические процедуры поразительно недостоверны — и все же они приобрели значительную популярность, не в последнюю очередь благодаря Марстону и его таланту убеждения. За последние сто лет их применение даже расширилось, несмотря на всевозрастающее число исследований, доказывающих научную несостоятельность полиграфологии. Детекторы лжи не в состоянии безошибочно определить, говорит ли человек правду, потому что не существует физиологического показателя, однозначно связанного с ложью. Учащенный пульс и сердцебиение могут выдавать не только чувство вины, но и просто общее беспокойство или нервозность. Сторонники использования полиграфа тем не менее считают его полезным инструментом — в умелых руках. Иногда он действительно вызывает внезапные признания и позволяет эффективно наблюдать за поведением человека, потому что, если цитировать книгу Иэна Лесли «Прирожденные лжецы» (Born Liars), «люди верят в непогрешимость детектора лжи»²⁵. Он выводит на чистую воду людей с нечистой совестью, потому что те уверены во всемогуществе техники. То есть полиграф работает скорее как плацебо — потому что человек уверен в том, что полиграф работает. Нельзя забывать и о его месте в культуре: сцены с детектором лжи есть во многих фильмах, он то и дело заставляет героев потеть, угрожая обнажить правду, которую не в силах скрыть их тела.

За полиграфом всегда стоит тень его криминалистического прошлого. Однако он был популярен и как инструмент, позволяющий раскрыть загадки женской сексуальности. В 1928 г. Марстон и Бирн в присутствии журналистов и фотографов провели эксперимент в нью-йоркском театре Embassy (по сути, он мало чем отличался от современных сексологических исследований). Они надели на запястья шести танцовщиц кордебалета — трех блондинок и трех брюнеток — тонометры. Девушкам было предложено просмотреть кульминацию немого черно-белого романтического фильма «Плоть и дьявол» с Гретой Гарбо в главной роли. Во время просмотра Марстон и Бирн периодически снимали показания тонометров. Оказалось, что брюнетки волновались больше блондинок.

В начале карьеры Марстон часто печатал в журналах рекламные статьи, пытаясь продвинуть свой детектор лжи в качестве идеального прибора для семейного консультирования. К примеру, писал он, верность супруги можно проверить, просто измерив ее давление во время поцелуя с мужем, а потом с другим привлекательным мужчиной и сравнив показатели. На детектор лжи, таким образом, с самого начала была возложена функция открытия «правды тела», которую скрывала или искажала подозреваемая — женщина. Непостижимые и лживые женщины так и напрашивались на полиграфологические исследования. Полиграф должен был вытащить на божий свет их сексуальные желания — показания их тел.

Но прогресс не стоит на месте, и сегодня сексологи предпочитают открывать «правду женского тела» с помощью более современных технологий. Например, уже описанной выше вагинальной плетизмографии. Полиграф регистрирует ложь, плетизмограф — правду, но необходимость их использования объясняется одинаково: доверять можно только и исключительно телу женщины. Если поверхности тела недостаточно, то нужно перенести исследования вглубь тела. И эксперименты с детектором лжи, и вагинальная плетизмография базируются на убежденности сексологов в том, что сексуальность нельзя изучать с помощью внешних наблюдений и уж тем более интервью; нет — она скрыта где-то внутри.

И те и другие пытаются зафиксировать то, что Линда Уильямс называет «безумием видимого»²⁶. В 1989 г. она написала потрясающую книгу «Хардкор» (Hardcore) — одно из первых серьезных научных исследований порнографического кино. Уильямс утверждает, что в его развитии важнейшую роль играет поиск способа изображения женского наслаждения: оно трудноуловимо, но передать его нужно так же четко и однозначно, как мужскую эрекцию и эякуляцию. Главным в порнографическом кино становятся попытки запечатлеть «безумие видимого» в женском теле.

Детектор лжи, чтобы добраться до правды, фиксирует физиологические реакции организма, и то же самое делает плетизмограф, измеряя генитальное возбуждение. И те и другие эксперименты отдают одержимостью, манией выслеживать и разоблачать. И в тех и в других, несомненно, есть что-то похотливое. И преследование, и захват эротичны; зыбкая женская сексуальность наконец оказывается в плену.

Женщина, которую изучает — а вернее, создает — современная сексология, скрывает свои желания от самой себя и от всех остальных. Ученые и их благосклонные последователи настаивают на том, что женская сексуальность должна быть досконально изучена, возбуждение — измерено, желание — разоблачено. Но зачем?..