Секс в кино и литературе

«Нужно заставить прописные истины кувыркаться на туго натянутом канате мысли ради того, чтобы проверить их на устойчивость».

Он нашёл их лживыми, пошлыми и своекорыстными. Один из героев его романа «Портрет Дориана Грея», лорд Генри, говорит своему другу:

«— Не тратьте понапрасну золотые дни, слушая нудных святош, не пытайтесь исправить то, что неисправимо, не отдавайте свою жизнь невеждам, пошлякам и ничтожествам, следуя ложным идеям и нездоровым стремлениям нашей эпохи. Живите! Живите той чудесной жизнью, что скрыта в вас!

— Не очень-то слушайте лорда Генри, — предупредил Дориана художник Бэзил Холлуорд. — Он на всех оказывает дурное влияние.

— А хорошего влияния не существует, — ответил лорд Генри. — Всякое влияние уже само по себе безнравственно. Цель жизни — самовыражение. Проявить во всей полноте свою сущность — вот для чего мы живём. А в наш век люди стали бояться самих себя, они забыли, что высший долг — это долг перед самим собой. Мы утратили мужество. Боязнь общественного мнения — эта основа морали и страх перед Богом, страх, на котором держится религия — вот что властвует над нами. А, между тем, мне думается, что если каждый человек мог жить полной жизнью, давая волю каждому чувству и выражению каждой мысли, — мир ощутил бы такой могучий порыв к радости, что забыты были бы все болезни средневековья. Новый гедонизм — вот что нужно нашему поколению. И вы могли бы стать его зримым символом. Я открою вам великий секрет жизни — лечите душу ощущениями, а ощущения пусть врачует душа».

Лорд Генри не случайно счёл потенциальным символом гедонизма именно Дориана: у того были все возможности для жизни, полной наслаждения красотой, искусством и общением с прекрасными людьми — он был молод, богат, сказочно красив и бесконечно обаятелен. И самое чудесное — красота и обаяние Дориана не увядали с годами. Лорд Генри приписывал это чудо этическому принципу «нового гедонизма», который предполагал не примитивное и грубое, а артистичное наслаждение, преображение всех явлений окружающего мира и собственной жизни в нечто, подобное произведению искусства.

Восхищённый вечной молодостью и ослепительной красотой друга, он говорил ему:

«Какой же вы счастливец! Жизнь ничего не утаила от вас. И всё в ней вы воспринимали как музыку, поэтому она вас не испортила. Вы тот человек, которого наш век ищет. Я очень рад, что вы не изваяли никакой скульптуры, не написали никакой картины, и вообще ничего не создали вне себя. Вы положили себя на музыку. Дни вашей жизни — ваши сонеты».

Между тем застывшая во времени ослепительная молодость и красота Дориана Грея вызывали у людей подозрение и страх.

«Уже скоро восемнадцать лет, как Прекрасный Принц сделал меня тем, кем я сейчас есть, а он за столько лет почти не изменился. Он хуже всех, кто таскается сюда. Он, говорят, продал душу за красивое лицо», —

рассказывала проститутка в притоне.

Художника Бэзила беспокоила репутация друга.