Секс в семье и на работе

Да простят меня коллеги за то, что я открываю тайны цеха. Но после того, как над нами поиздевались некоторые представители средств массовой информации, обвиняя в том, в чем на самом деле виноваты не мы, я думаю, что критический взгляд изнутри привлечет внимание серьезных людей, в том числе и представителей «четвертой власти», к нашим трудностям. Поработали над этой темой и кинематографисты, литераторы и другие люди, имеющие отношение к искусству, кстати, иногда очень талантливые. Они показывают то, что у нас есть, с таких субъективных позиций, так искаженно, забывая, что искусство — великая сила и оказывает сильное воздействие на зрителя, воспринимающего почти все сказанное за истину. А если в материале есть хоть какая-то доля правды, то нередко на веру принимается все. Здесь действует механизм идентификации.

Если человеку не повезло с врачом, он считает, что все врачи такие. А уж если с двумя-тремя! Ему и в голову не придет взять немного ответственности на себя. А умеешь ли ты выбирать врачей! Я и об этом буду говорить ниже. Ведь общеизвестно, что здоровье человека зависит на 90 % от социальных условий и самого человека и только на 10 % — от состояния дел в медицине, но к нашему голосу не очень прислушиваются. Ведь мы сидим на верхних листках дерева неблагополучия и сверху нам видны корни уродливого воспитания, ствол издевательств в молодом возрасте и ветви конфликтов и кризисов периода зрелости, и лишь потом идут листья и цветы болезней.

Итак, отношения между медиками и больными, если они не налажены, могут привести к серьезным клиническим последствиям. В медицинской литературе эта проблема существует под названием ятрогении (иатрогении) и изучает первые срывы больных под воздействием неосторожных слов медперсонала. Обычно приводятся примеры, когда неосторожные слова врача приводят к развитию тяжелого нервного расстройства. Лаборант по ошибке на рентгенограмме больного раком легкого поставила фамилию другой больной. Узнав о том, что у нее подозревают рак легкого, женщина заболела, у нее начался тяжелый нервный срыв, и хотя недоразумение было ликвидировано, она еще много лет болела неврозом навязчивых состояний, о чем с возмущением писала одна из центральных газет в годы застоя. Медиков примерно наказали, а авторитет врачей по механизмам идентификации упал по всей стране. И у нас в лечебных учреждениях многие тревожные больные доставляли беспокойство медикам, но главное, сами длительное время находились в большой тревоге.

Если бы корреспондент не гонялся за сенсацией и знал истинное положение вещей, то он увидел бы и другую сторону проблемы Конечно, лаборант допустила возмутительную халатность, и ее следовало наказать по всей строгости закона. Но ведь есть и другая сторона конфликта — личность больного. Это тревожно-мнительный человек, которого подобный случай (как, впрочем, и любой другой) привел к данной форме невроза. Как правило, корни невроза уходят в раннее детство, и это не только мое мнение, но уже доказанное положение (З. Фрейд, А. Адлер, К. Хорни, Э. Берн, В.М. Мясищев и многие другие). Но ведь вся критика направлена на лаборанта, рентгенолога и главного врача. Государство, школа и общественные организации, не научившие родителей правильно воспитывать детей, да и сами родители остаются в стороне. Вся эта история получила широкую огласку. Досталось и моей родной психиатрии и ее ветви психотерапии. Искажениями в своей профессиональной деятельности занимались только те психиатры, которые выполняли специфический заказ партийно-правительственного аппарата. Большинство психиатров действовали в меру своей квалификации и собственной совести, но тень пала на всех. Стационирование психически больных с социально опасным поведением сейчас затруднено. Не исключено, что их жертвами могут стать и сами корреспонденты.

Но вернемся к вещам обыденным. Мы проводили исследования психологического состояния больных в хирургической клинике, возглавляемой хирургом мирового класса В.И. Русаковым, и оказалось, что на неосознаваемом уровне недоверие к врачу, страх при общении с ним были у многих больных, хотя на уровне сознания они испытывали уважение к нему и сами его выбирали. Организация психологической подготовки перед операцией у таких больных способствовала более благополучному состоянию в послеоперационном периоде.