В средневековой культуре так же сложно выявить и связь между сексуальным желанием и стремлением причинить боль партнеру, которая так часто встречается в современной порнографии. Безусловно, изнасилование как способ демонстрации власти происходило нередко, однако изнасилование крестьянок аристократами в жанре пастурели приукрашивалось, и мы видим всего несколько подробных описаний насилия, которое часто сопровождало военные компании. В текстах редко встречается идея о том, что насилие усиливает наслаждение мужчины. В тех редких случаях, когда мы встречаем в художественной литературе относительно детальные описания изнасилования – например, в сюжете о великане с Мон-Сен-Мишель, который встречается в некоторых версиях артуровского цикла легенд – они вызывают скорее ужас, нежели возбуждение. В религиозном контексте – в историях и изображениях христианских девственниц, которым язычники угрожали изнасилованием или нанесением увечий – часто делался акцент на серьезности угроз и тяжести пыток, чтобы подчеркнуть невероятную стойкость святых. Разумеется, эти истории могли в то же время разжигать похоть слушателей или зрителей, но даже если это было так (мы не можем этого знать наверняка, поскольку мы не можем узнать мысли каждого конкретного зрителя или слушателя), эти тексты совершенно точно не ставили перед собой такой задачи.
Приведенные в этой книге примеры ограничены преимущественно Западной Европой – отчасти поскольку именно ей наследует современная западная культура, а отчасти – поскольку различия на местном и национальном уровнях в западноевропейском Средневековье пусть и важны, но не столь значительны по сравнению с общими культурными сходствами. Однако в Западной Европе наравне с христианским большинством мы рассматриваем и мусульманскую, и еврейскую культуру. Такое сравнение помогает нам понять, насколько понимание сексуальности, характерное для этого исторического периода, было сформировано религиозными текстами и мыслителями, а насколько – историческими обстоятельствами. Редкие сравнения с Восточной Европой, которая разделяла некоторые религиозные убеждения с Западом, поможет увидеть историческую самобытность западноевропейских идей, равно как и пути развития, по которым могла пойти, но не пошла западноевропейская цивилизация.
Выстраивая общую картину той или иной культуры, всегда важно сохранять характерную для этой культуры широту и многообразие идей. Я постаралась сформулировать общие характеристики европейского Средневековья, подчеркивая при этом его многообразие. Средневековое общество менялось со временем, и в каждый момент социальные отношения в Европе были разными. Мало какие источники, использованные в этой книге, говорят нам о том, что чувствовали и как вели себя «средневековые люди», хотя они могут рассказать нам немного о том, что чувствовали и как себя вели некоторые средневековые люди – например, английские аристократы XIV века. Даже в западном христианстве существовали значительные различия, но если принять во внимание прочие религиозные и юридические традиции, то культурное разнообразие становится поистине огромным.
Еврейское общество приняло несколько иную позицию, нежели большая часть христианской культуры: в рамках общепринятой иудейской традиции сексуальное удовольствие в браке не считалось порочным, хотя некоторые авторы пытались бороться с этой традицией. С другой стороны, внебрачные сексуальные связи у мужчин в иудаизме встречали намного большее осуждение, нежели в христианстве. В мусульманском обществе, где у многих были рабыни, у мужчин было больше возможностей для секса вне брака, но у свободных женщин – меньше. Но все три религии сходились на том, что сексуальных отношений между приверженцами разных религий необходимо избегать любой ценой – вернее, они не сильно возражали против того, чтобы их мужчины вступали в сексуальные отношения с женщинами иной веры, но все они были сильно против того, чтобы мужчины иной веры брали «их» женщин.
Христианские