Секс, вино и камамбер

На следующий день после переезда я зашла в магазин и купила самую дешевую доску с одним-единственным черным маркером. Доску я разделила на две половины. В верхней части я расписала неделю по дням – когда надо сдать машину в ремонт, когда мы с Марго пьем вино, мои пробежки. Вторая половина была менее систематизирована. Здесь жили не сиюминутные дела, а долгоиграющие проекты, проекты-мечты, а также актуальные на данный момент мысли, где-то мною прочитанные, где-то мною подслушанные – мысли, не дающие сойти с выбранного мною пути.

«We either make ourselves miserable, or make ourselves strong. The amount of work is the same»² (Carlos Castaneda).

Из недели в неделю содержимое доски менялось. Я стирала, исправляла, записывала, расписывала – и каждое утро, собираясь на работу и сверяясь с самодельным календарем на доске, вспоминала о том, чего я хочу и о чем мечтаю, и перечитывала напоминалки, которые сама себе написала. We either make ourselves miserable, or make ourselves strong. The amount of work is the same.

И вот теперь, когда электронный билет на самолет ждал своего звездного часа в моем почтовом ящике, настало время вытереть доску начисто и попытаться выразить словами, как я вижу эти три недели. Впервые в жизни я собиралась конкретизировать собственную мечту. Не лежать в темноте, пытаясь уснуть, прокручивая в голове какую-то нелепую сказочку, ничего общего не имеющую с действительностью. Не вздыхать со словами «эх, вот бы…» и тут же возвращаться к теплой рутине и комфортной предсказуемости. Впервые в жизни я сидела и прислушивалась к себе. Словно я, моя сущность, моя душа, занимают пространство целой комнаты, закрытой на замок. А я, другая, физическая оболочка, всеобъемлющий сосуд, прижимаюсь ухом к стене, пытаясь услышать, что же происходит там, за перегородкой.

Прилететь в Лондон. Доехать до побережья. Пересечь Ла-Манш на пароме и попасть во Францию. Гавр. (Не знаю почему, но мне необходимо было попасть в Гавр.) Нормандия. Замки долины Луары. Бордо, винная столица мира. Оттуда на самолете в Порту. И уже из Порту потихонечку спускаться с севера на юг, к Лиссабону. Да, Рождество в Порту, Новый год в Лиссабоне. Как же увлекательно скользить по карте мира и составлять свой маршрут в буквальном смысле методом тыка!

А первого января можно лететь домой. Как Новый год встретишь, так его и проведешь.

В середине декабря у меня день рождения. Мне исполняется тридцать лет. Всю жизнь я ненавидела день своего рождения, как я теперь понимаю, потому что никогда не делала то, что хочу, даже не пыталась прислушаться к себе. Принято устраивать застолья – и я устраивала застолья, не получая ни грамма удовольствия. Я не люблю привлекать к себе внимание в этот день. Мне не нравится приглашать людей, чтобы они мне говорили кучу всяких приятных слов просто потому, что я именинница. Каждый год за месяц до моего дня рождения меня охватывал ужас, а пережив день икс, я тут же старалась о нем забыть.

День рождения – тоже табула раса. Своеобразный Новый год, твой собственный. Мне хотелось этот день – мой день, день, когда я родилась, – посвятить началу новой эпохи. Мне хотелось в этот день делать то, что я хочу. А получалось, что постоянно на свой же день рождения я проживала представление об идеальном дне рождения других людей. Видение, которое ничего общего не имело с моим видением. Оттого и страдала.

Обретение внутренней свободы до гениальности просто. Но насколько оно просто, настолько и сложно. Словно ты закован по рукам и ногам в кандалы, и так тяжелы эти оковы, и так ты с ними свыкся, что совсем не замечаешь, что они не застегнуты, и для освобождения стоит лишь увидеть раскрывшийся замок, поднапрячься и сбросить их на землю.

День рождения в Париже?

Сначала я улыбнулась, а потом испугалась собственной дерзости. Ничего себе заявка, день рождения в Париже!

Но ведь мне исполняется тридцать. Я всегда мечтала увидеть Париж, и жизнь моя сейчас меняется вдребезги.

И потом, что мне мешает поехать в Париж на свой день рождения?

Ни-че-го. Ни-че-го. Ничего, кроме меня самой.

«День рождения в Париже», – написала я и улыбнулась. У меня на коленях лежала простенькая белая доска, испещренная кривыми черными буковками, но, облекая мечту в слова, мне казалось, что я, как художник, яркими мазками перекладываю на холст картину дивной красоты у меня в голове.

Никогда в жизни я не осознавала настолько остро, точно и четко, что я в состоянии слепить свою реальность собственными руками.

Так началась работа над «мечтой». У меня была стратегия, видение, общая картина – дело за тактикой. В моем еженедельном календаре так и значилось: работа над мечтой. Прекрасная работа. Я лежала под звездами и обдумывала свое путешествие. Я приходила после работы и искала жилье во всех многочисленных городах, в которых мне предстояло остановиться.