Секса не будет

Мы еще не были наедине в этом плане при свете, только по тьме, и меня это устраивало, так легче, когда его не видишь, боюсь, не хочу, чтобы он смотрел, когда про любовь, кажусь самой себе неопытной и глупой, сама дала оценку своим способностям, от него подобной не надо.

- Может, дома?

- Хочу щас.

И я не против, устоять - не про нас. Это как в стареньком стишке “если хочешь меня - возьми, намекни только - где и как, я хочу быть с тобой вблизи. Просто сделай мне тайный знак”.

Из второго зала ведёт лестница на второй этаж, в детскую игровую комнату. Там же закуток с тремя туалетами.

Закрываемся в первом. Потом пьем ещё кофе и пробуем второй. Третий оставляем “на потом”.

Могли бы ещё, но скоро мастер придёт устранять неполадки в квартире, а мы ответственные товарищи, договорились, значит, должны быть на месте.

Едем домой, я порочна. Развращенная за предел, снесла все рамки, что оставались, и мне здорово. Видела в зеркале, как он двигается. Синие глаза, как мои, и ему некогда было следить за отражениями. Он отключается от всего, кроме тел, и смотрит вниз.

Любуется своим достоинством постоянно.

Завидую, тоже хочу наглядности. Могу лишь воображать, как оно, когда он прижимает, скользя отодвигает, и снова прижимает, и в темпе, в темпе. Поворачивает лицом к стене, давит на поясницу. Когда так сильно запрокидываешь голову, волосы касаются его там, внизу. И он свободно целует шею, новые отметки сразу по тональнику. Ему мало меня, знаю это по губам его, рукам, и мне мутит разум, такое чувство, что если меня не станет, жизнь рухнет, величайшая депрессия и попытки суицида само собой. Нельзя, наверное, так остро воспринимать секс, но я бессильна, невозможно убавить накал, этот человек распускает щупальца по всему телу, мне везде ток, где он касается, и мозг сломался, как рубильник у нас в подьезде.

У нас.

- Тебе родители звонили? - поворачиваюсь.

- Трубку не беру, - он расслабленно вертит руль. Ещё бы, он так вымотан, сама помогла. Я прямая причина его разболтанности, ленивой улыбки и голоса чуть в нос. Он напоминает рэпера, который брезговал занятиями с логопедом и щас мучает мои перепонки на громкости “кровь из ушей”.

- Почему? - убавляю звук.

Он жмет плечами.

- Написал отцу, что не по телефону разговор, - говорит. - Чёрт, - цедит сквозь зубы. - Дура соседка, не так все быть должно.

Он волнуется. Пусть и скрывать пытается.

Мнение Ильи ему важно, хоть тысячу раз пошути, а связь их паутина. Если они столько лет одни друг у друга были. Пять. Мужчина и пацан в переходном возрасте, и вдруг горе - смерть частички семьи. Только сейчас вдруг понимаю, что он, может, и не бабник совсем, просто его понесло тогда от безысходности, развлекаться, и с годами все циничнее. Пока не заметил во мне родное что-то, меня не смущает сравнение с мамой, это не эдипов комплекс, а теплота, меня греет он, когда говорит что-то такое особенное или касания его рук, диаметрально, грубость, когда мы раздеваемся, и нежность вне этих моментов, меня топит, я в космос.

- Все хорошо будет, - выхожу из машины.

Дождь кончился, двор ещё не высох, но солнышко выглянуло, его лучи в каплях на скамейке. Природный фен. Никакого вреда. Только красота, и я слишком стала впечатлительной.

- Верю, - он достаёт телефон, смотрит на часы. - Так. С Цезарем надо выйти ещё.

- Спускай его, я погуляю, - останавливаюсь у лавочки, прикидывая садиться или нет. Веду ладонью, стряхивая дождь. - Оставишь свой телефон? В интернете второй день отстутствую.

- На, - вкладывает трубку мне в ладонь. Прижимает к себе на секунды, чмокает. - С Цезарем щас придем.

- Жду.

Прислоняюсь к перилам у крыльца и захожу вконтакте. На автомате хочу нажать на выход с его странички, но взгляд гипнотизирует цифра 6 на входящих сообщениях.

Отбросив скромность, лезу в месседжеры.

Так.

Беляш. Гена. Ещё какие-то парни, наверное, одноклассники. И две девичьи аватарки. Одна спрашивает куда пропал, не виделись два месяца, это неинтересно.

Вторая Вика. Написала сегодня, судя по времени - через полчаса после того, как мы со стадиона уехали.

Ты двуличный. У нас нифига не на один раз это было. Смысл теперь переобуваться? Не стремно?

Кусаю губу.

Стучу ногтем по экрану.

Листаю переписку вверх.

Взгляд торопливо выхватывает обрывки фраз, цепляется за Викины возмущенные ” почему не отвечаешь??”, “классно, Сереж, спасибо за игнор!”, и его сухие “занят”, “позже”. Никакой конкретики, про кровать и подобного, а меня колотит уже. Он ведь не мог, я ведь уже все бросила. Смотрю на последнее сообщение, буквы путаются, но складываются обратно в ту же фразу “нифига не на один раз”.

Не придумав ничего лучше, пишу сама. Серёжа вечно дурак, она не поймёт, что это я.

Не переобуваюсь. Напомни, что было, Викусь?

Глава 26

Вика не избалована диалогами с ним, прочитала сообщение, и в окошке бежит карандашик - пишет ответ. От неё приходит:

Прошлая неделя. Среда. Твоя машина.

Вау. Ясно.

В прошлую среду у неё день рождения был. И мы уже не общались, ни с ней, ни с ним, в понедельник поругались. Она, наверняка, была подшофе. А он…