Сексолог для девственницы

Не знаю, что сказать. Наверное, она права. Наверное, мне не стоит больше приходить в клинику. В любом случае, какое бы решение я не приняла, спорить сейчас с мамой у меня нет сил.

- Скажи, что он сделал? - продолжает допытываться она, несмотря на моё молчание

- Он... - не нахожу в себе сил посмотреть ей в глаза. Знаю, что мама не говорит «я же говорила» только потому, что хочет добиться от меня хоть каких-нибудь объяснений. - Он просто меня не любит.

- Дочка, - голос мамы дрожит. - Конечно же не любит. Неужели ты думала по-другому?

Закрываю глаза, задыхаясь от её бесчувственной прямоты.

- Он тебе просто наврал, - продолжает рассуждать она. - А ты, неопытная, поверила.

Боже... знала бы она. Самое ужасное в том, что Костя мне не врал. Наоборот. Он изо всех сил убеждал меня в том, что не верит в любовь. На что я вообще надеялась?

- Он мне не врал, - тихо говорю я, прерывая её монолог. - Он просто... просто не умеет любить. Вот и всё.

Мои слова совсем не впечатляют маму. Она, видимо, уже давно что-то для себя решила, и что бы я не говорила, её мнение не изменится. Костя меня соблазнил, а я, дурочка, повелась.

На утро мама уходит в школу. Она в приёмной комиссии по ЕГЭ. Надеюсь, раньше трёх часов она не вернётся.

Когда за ней закрывается дверь, я чувствую, что могу свободно дышать. Вяло раздумываю о том, чем бы мне заняться, как вдруг в дверь стучат.

Ключи что ли забыла?

Да, точно! Вон они лежат на тумбочке около входа. Подбегаю к двери и открываю.

Сердце ухает в пятки.

Ведь передо мной стоит вовсе не мама.

Это Костя. Константин Евгеньевич собственной персоной.

************

Он быстро ставит ногу в образовавшееся пространство. Пытаюсь захлопнуть дверь, но не получается.

Костя распахивает её и безапелляционно шагает внутрь.

Задыхаюсь от негодования. Он такой наглый, что хочется его ударить.

- Почему ты ушла? - спрашивает он с таким видом, будто мы пару часов не виделись. Захлопывает за собой дверь.

- Ты меня теперь преследовать будешь? - интересуюсь, скрестив руки на груди. Пытаюсь казаться решительнее, чем есть на самом деле.

Но Константин будто чувствует во мне слабину и шагает вперёд. Наш коридор такой маленький, что он практически сразу оказывается на кухне.

- Я просто пытаюсь понять... - говорит он. - Пытаюсь тебя понять.

- Не надо, Кость... - отхожу.

- Думал, мы с тобой всё выясним, поговорим - повторяет, пытаясь заглянуть мне в глаза. - А ты себя как ребёнок ведёшь. Сбегаешь. На звонки не отвечаешь. Взрослые люди так не делают, Ксения.

Упорно разглядываю узор на плитке. Белые разводы на сером фоне. Если долго смотреть на них, то можно увидеть абстрактный женкий профиль. Я в детстве всегда так делала, когда мама меня отчитывала.

Сейчас чувствую себя примерно также.

- Ты могла бы остаться, - Костя проводит пальцем по моему плечу, и я невольно вздрагиваю.

- Да, - делаю шаг в сторону. - Очень великодушно с твоей стороны.

- Я знаю, что причинил тебе боль, - он делает ещё один шаг ко мне. - И не только физическую.

Его пальцы рисуют причудливые узоры на моём обнажённом плече. Кожа реагирует на ласковые прикосновения и отзывается стайкой пугливых мурашек.

- Знаю, что ты ждала не этого. Мечтала о другом.

И откуда он всё знает? Манипулятор хренов.

- Прости, что я не дал тебе этого.

Тон у него такой ласковый. Доверительный. Он сейчас на мне свои психологические «штучки» испытывает, или и правда от чистого сердца говорит? Не могу отделаться от ощущения, что Костя со мной не до конца честен. Чего он хочет добиться? С чего вдруг такая нежность?

- Нам надо разобраться с этой ситуацией.

Нахожу в себе силы и поднимаю лицо вверх. Смотрю на него во все глаза. Он мне сейчас собирается спонтанный сеанс психотерапии устраивать. Серьёзно?

-Тебенадо разобраться, - Костя делает особое ударение на "тебе" и приближается ко ко мне. Теперь нас разделяют всего считанные сантиметры. - Ради твоего же блага, девочка.

Вздрагиваю. Почему он так назвал меня?

- Первый опыт, - Костя вздыхает и... О, Боже! Снимает пиджак. - Важность его для девушки сложно переоценить.

Мне хочется что-то возразить, но я не нахожу слов. Потому что все его слова сопровождаются снятием предметов одежды. Пячусь к стене, когда он снимает с себя галстук.

- Ты... ты... ты что делаешь? - лепечу я, пытаясь понять, что пугает меня больше: его решительный настрой, или моё собственное, абсолютно неуместное...

- Желание, - говорит вдруг он. - Твоё желание очевидно, девочка.

Боже! Неужели он мою книгу читал...? Почему он использует слово, которым главный герой моего романа называл героиню?

Вообще, лично мне моё желание совсем неочевидно. Мысли как-то странно путаются. Быть может, Костя видит то, что скрыто от меня? Или, наоборот, использует очередной приём, пытаясь убедить меня в том, чего нет на самом деле?

Мой внутренний монолог прерывается тем, что Костя оказывается слишком близко и дотрагивается пальцами до моих губ. Проводит по ним и слегка сминает.

Мне хочется отстраниться. Сбежать. Выкрикнуть свою обиду ему в лицо.