Сексот

Медлить было нельзя. Понимая, так сказать, социальную опасность данного индивидуума. Кот, не снижая темпа движения, перешёл на противоположную сторону улицы, по которой двигался Хряк. И стал, постепенно увеличивая темп движения, приближаться к нему.

Кузька — так ласково друзья звали третьего из приданных сил к бригаде наружного наблюдения бойца группы «А».

— Свободный поиск, — определил старшой наружки.

— О'кей, займемся им, — подчинился приказу Кузьма.

Он не был обременен тяжёлыми думами о нарушении присяги, он видел погромы, отслеживал участника и тихо, не нарушая общественного спокойствия, пересаживал данного индивидуума из удобного кресла мягкой мебели в жесткую и не очень удобную инвалидную коляску. После силовой обработки, проводимой Кузьмой, «гоблин» лишался возможности не только размножаться, но и кушать самостоятельно. При этом он оставался живым и понимающим всю никчемность своего положения, а это было по страшнее смерти. Но душевные переживания данной категории лиц не интересовали ранимую душу Кузьки. Действовал Кузьма избирательно, — его гнев не распространялся на всех людей совершающих погромы и занимающихся мародёрством, а только на тех, кто убивал, и здесь не было места жалости. Нет, Кузьма пресекал весьма незначительные противоправные действия различных граждан, орудовавших под шумок в толпе. Кузьма умел убедить человека в том, что он не прав и поступает весьма опрометчиво, совершая то или иное действие. Те, кто искренне раскаивался, были отпущены с наставлениями больше никогда не допускать противоправных действий и в ближайшие сутки не появляться пред ясные очи Кузьмы. Народ понимал никчемность вступлений в прения и предпочитал тихо ретироваться подальше от места нахождения данного товарища.

Старшого бригады «наружки» Кузьма увидел не сразу. Обратив внимание на человека (если таковым его можно было назвать), участвовавшего в погромах и убийствах и тихо удаляющегося от глумящейся толпы. Кузьма решил, что не оставит без своего чуткого внимания такого активного отморозка. Двинувшись следом, он обнаружил, что чуть впереди него дорогу переходит Кот. Кот выглядел немного озабоченным. «Чего он так переживает?» — подумал Кузьма, но темпа движения не прибавил. Нельзя сходиться, тем самым показывая, что мы знакомы. Это понимал Кузьма.

Кот гнал Хряка — именно гнал, т. к. тот почувствовал своим звериным чутьём, что на него началась охота, а отвечать за свои деяния ему совсем не хотелось. Хряк явно нервничал и поминутно оглядываясь, двигался в старую часть города, где много всяких проходных подъездов и тёмных подворотней. «Буду брать на подходе, а то не дай Бог, кого зацепит, тогда только кончать его» — решил Кот. А так хотелось его взять и передать в руки правосудия. — «Мы же с претензиями на Правовое Государство, смертную казнь отменили, как цивильная Европа. Значит, будем к этому стремиться,» — думал Кот догоняя Хряка.

Почувствовав приближение «ботаника», Хряк перешел на рысь.

— Стоять, милиция! — Крик сзади подхлестнул как плеть. Ноги сами несли, ужас сковал разум. «Бежать, бежать!» — билась в мозгу одна мысль, отдавая команду телу…

«Какая к черту милиция, — подумал Кот, — ФСБ-ЧК, тебя гонит!» Быстро сокращая расстояние (сказывалась усталость Хряка) Кот догонял.

— Стой, кому говорят! Замри, урод, кому говорю! Стой! — крикнул Кот. Но вместо того, что бы подчиниться, Хряк увеличил темп движения.

Все произошло в считанные секунды. Настигнув Хряка, Кот прямым с левой руки ударил в затылочную часть головы в область левого уха. Голова Хряка резко качнулась вперёд, ноги заплелись и грузное тело, нелепо подогнув руки, спикировало на асфальт. Хряк застыл в нелепой позе, лежа на животе и уткнувшись носом в асфальт, не подавая признаков жизни. «Вот, чёрт, кажется, убил», — подумал Кот. Наклонился над Хряком и за локоть пытался его перевернуть…

— Ну, мусор поганый, ты мне за это ответишь!» — нащупывая под курткой стилет, зверел Хряк. Он пытался дотянуть до старой части города — там можно уйти, только дотянуть… Удар был неожиданным, — он даже не успел вытащить руки из-под куртки и как-то смягчить удар. Земля налетела неожиданно быстро, и было так больно, так больно… Осторожно, без суеты, Хряк потянул стилет из чехла…

Кошка сидела на диване и смотрела в погашенный экран телевизора. Прошло три часа с момента, когда Кот должен был позвонить в дверь и войти в квартиру. На кухне остыл ужин, но Кошка не пошла его греть. Двигаться не хотелось, не хотелось ничего, даже думать не хотелось… Это что-то новенькое, — сколько себя помнила, она всегда думала, это было настолько привычно, как дышать, есть или пить, а сейчас не хотелось ни — че — го!!! Только Кота увидеть, потрогать, обнять и убедиться, что это он — живой и здоровый. Никогда, ничего больше в жизни она не хотела, так, как увидеть прямо сейчас, этого человека, такого близкого и такого родного…