Сексуальная жизнь наших предков

– Слушай, пока я встану, оденусь и доберусь к тебе, ещё два часа пройдёт. Давай сделаем так: ты возьмёшь такси и приедешь сюда. Адрес помнишь? Виа дель Олмо, 14. Как приедешь, позвони в домофон, я спущусь и заплачу.

– Не волнуйся, тётечка, деньги у меня есть.

К счастью, Джиневра привыкла ездить одна и могла о себе позаботиться.

Ада встала и поплелась умываться. За окном был по-летнему чудесный день, можно прогуляться на холмы и там же пообедать, тем более что вчера она не зашла в магазин, а в холодильнике шаром покати. Джиневра, конечно, спросит, где Джулиано, но Ада была готова сказать ей правду: она уже давно решила, что племянница будет первой из родственников, кто об этом узнает, и надеялась на её тактичность.

Так, кофейник на плиту: нужно немного взбодриться, а то сон все не отпускает. Ада оделась и проверила, что диван в кабинете уже разложен. Но вот на полках, где должны были разместиться вещи Джиневры, царил полнейший бардак. Чтобы освободить их, она начала переставлять книги и прочие мелочи в книжный шкаф, и чуть ли не первым же движением смахнула на пол фотографию Клоринды в черепаховой с серебром рамке, которую возила с собой в Грецию, а теперь привезла обратно. «Прости, – прошептала Ада, поднимая её и целуя стекло, как всегда делала в детстве, в Ордале, с упавшим хлебом. – От меня сегодня одни неприятности».

Давно умершая девушка смотрела чуть насмешливо и с вызовом, словно предлагая угадать свой секрет. Аде сразу вспомнился Палевский.

«Эх, если бы у меня было то кольцо, я могла бы её расспросить, – подумала она. И тут же улыбнулась: – А почему, спрашивается "если бы"? Оно скоро будет здесь. Даже очень скоро – как только подъедет такси с Джиневрой и сумочкой».

9

Едва дав племяннице отнести чемодан в кабинет и зайти на кухню за чашкой кофе, Ада спросила её о кольце.

Несмотря на ранний подъем, перелёт и тщетное ожидание тёти в аэропорту, Джиневра вовсе не выглядела уставшей и пребывала в замечательном настроении. Войдя в дом, она с радостной улыбкой бросилась обнимать Аду, но тут же отстранилась и стала вглядываться в её лицо.

– Греция явно пошла тебе на пользу: вон какая загорелая. Даже волосы кажутся светлее, как будто ты их покрасила.

А Ада, взглянув на племянницу, вдруг поразилась, увидев в ней неуловимое сходство все с тем же выцветшим портретом Клоринды. Впрочем, чему тут удивляться? Утонувшая девушка и Санча, бабушка Джиневры, были сёстрами, дочерьми одного отца, хотя никогда друг друга не видели. И та же кровь Бертранов текла в её, Адиных жилах.

– Давай ты сразу отдашь мне кольцо, а я надену его на палец, чтобы не забыть вечером позвонить в Манчестер, – бодрым тоном сказала она.

К её удивлению, Джиневра покачала головой:

– Извини, я его не привезла.

Но виноватой она не выглядела – радостный блеск глаз намекал, скорее, на новые и, вероятно, очень приятные впечатления. Ада в замешательстве переспросила:

– Как это «ты его не привезла»? Почему?

– Я его потеряла. Точнее, оно само от меня сбежало и где-то спряталось.

– Что значит «сбежало»? Ты что, смеёшься надо мной?

– Не сердить, тётечка, я и не думала смеяться. Просто оно выскользнуло у меня из рук и укатилось под комод, который мне одной не сдвинуть. Но не беспокойся, оно всё ещё на «Вилле Гранде», и я обязательно достану его, когда вернусь. Зато я привезла тебе кое-что другое...

Она расстегнула лежавшую на стуле сумку и осторожно достала нечто завёрнутое в серебристую фольгу, по форме и размеру напоминавшее коробку конфет.

«Вот ведь нахалка! И думает, небось, что это сойдёт ей с рук? Ну, смотри у меня!» – с обидой подумала Ада. Похоже, звонок Эстелле снова придётся отложить.

Джиневра тем временем провела рукой по столу, потом, убедившись в отсутствии крошек, аккуратно выложила туда свой свёрток и принялась осторожно разворачивать фольгу.

– Я и не думала, что она вела дневник. Она его так хорошо спрятала, что за все эти годы никто о нем и не подозревал.

– Кто? О ком ты говоришь? – раздражённо воскликнула Ада.

– Сейчас... вот, смотри!..

Не обращая внимания на обиженную гримасу, племянница сняла обёртку, смяла её в руке и показала Аде пухлый томик в переплёте из дорогого штофа, будто выкроенного из облачения священника. Страницы пожелтели и так покоробились от сырости, что края корешка разошлись.

– Какое отношение это имеет к кольцу? Что это вообще такое?

– Это дневник Ады Феррелл, – выпалила Джиневра. – Дневник бабушки Ады!

Она наткнулась на него накануне вечером, как раз перед отъездом, когда забегала на «Виллу Гранде» попрощаться с дядей Таном и Армеллиной, а заодно сорвать свежих лимонов для Ады. По случаю четверга у обеих горничных и разнорабочего Костантино был свободный вечер, поэтому старая экономка попросила её подняться на третий этаж, в бельевую, и принести пару свежих простыней, чтобы перестелить дядину кровать: тот за завтраком частенько оставлял на вышитом батисте пару капель кофе или йогурта. «Прости, что я тебя гоняю, – извинилась Армеллина. – Весь день собиралась сходить сама, но с моими опухшими ногами подниматься по лестнице так утомительно...»