Сексуальная жизнь подростков. Открытие тайного мира взрослеющих мальчиков и девочек

— Не-а. — Он внезапно отпрянул от дисков, как будто они были отравлены, и сказал: — Пусть мама выбирает.

— Я не могу, — ответила она и, кажется, испытывая неловкость, добавила: — Мы здесь действительно для этого?

Она подозрительно глядела на меня. Ее сын картинно улыбался.

— Ты привела меня сюда, мама. Ведь это был твой выбор. Подойди и выбери диск. Ты любишь танцевальную музыку. Ты же здорово танцуешь.

— Я не собираюсь вставать и танцевать, Рикки. Не здесь.

— Никто не просит вас танцевать, Мерседес. И я не собираюсь ставить вас в неловкое положение. Я люблю музыку как вы и ваш сын. Она помогает мне расслабиться. Кроме того, вы привели его сюда поговорить, может ли он посещать рок-концерты. Музыка является частью этих концертов.

Мерседес улыбнулась:

— Вероятно, вам иногда нужно отдохнуть от всех этих подростков! — Она взяла несколько компакт-дисков и стала молча перебирать их. — Где вы достали все кубинские диски? — Внезапно ее лицо изменилось, и она перевела взгляд вниз, на мой ковер, но я успела заметить, что ее глаза наполнились слезами.

Рикки вступил в разговор:

— Я знал, что они тебе понравятся, мама, — а затем, обращаясь ко мне, пояснил: — Моя мама родилась на Кубе.

Несколько мгновений спустя Мерседес взглянула на меня.

— Мне хотелось бы послушать Марака или Сильвио Родригеса.

— Мерседес, вы можете взять их на время, если хотите.

— Я хочу, если можно. В конце концов, мы здесь для того, чтобы поговорить о музыке для Рикки. Мы уже потратили на меня довольно много времени.

— Поговорить о вас так же важно, Мерседес. Возможно, Рикки так сильно любит музыку потому, что вы тоже ее любите.

— Но «Тыквы всмятку», доктор Понтон...

— Полагаю, им далеко до Сильвио Родригеса, — сказала я.

— Вы правы, вероятно, она вызывает у него переживания, так что, наверное, он может пойти на концерт. Я догадываюсь, о чем вы говорите.

— Это будет в конце недели, — вмешался Рикки, поглядев сначала на меня, потом на мать. — Так что ты должна принять решение быстрее. Например, прямо сейчас.

У подростков всегда так много проблем, по которым решение должно приниматься неотложно. Рикки, подобно многим молодым людям, пытался ускорить процесс. Но одним из ключевых способов принятия хорошо обдуманных решений, особенно при возможности риска, является замедление процесса. Возможно, это то, чему Рикки еще предстояло научиться.

Он уставился на Мерседес,

— Ма, они собираются быть здесь только вечером в субботу, а у меня бесплатный билет.

— Рикки, я даже не знаю... Их концерты так опасны, — ответила Мерседес, а затем обратилась ко мне: — У них этот танцпол. Я даже читала, что один ребенок был убит на их концерте.

— Мам, я не собираюсь причинить себе вред. Так что ты думаешь?

— Ну, я думаю, что ты можешь причинить себе вред. Два года назад я разрешила тебе пойти на концерт, так ты вернулся домой весь в синяках, а теперь ты носишь кольцо в губе.

— Ну и что такого? — нахмурился Рикки. — Ты думаешь, что из-за этого кольца я подвергнусь большей опасности?

Рикки и Мерседес уперлись в старое. Пытаясь направить их на главную тему, с которой они пришли ко мне, я предложила им сосредоточиться на предстоящем концерте.

— Доктор Понтон, с последнего концерта Рикки явился весь в синяках...

— Это было давно!

— Полгода назад. Ты не будешь спускаться на танцпол, обещай мне, Рикки.

Через несколько секунд ее сын сказал:

— Я не могу тебе этого обещать, мама. Я имею в виду, что концерт именно там, внизу. — Затем, чтобы объяснить мне, о чем упомянула мать, он добавил: — Тогда я был еще малышом, и этот парень налетел на меня. Я был глуп.

— Означают ли твои слова, что ты не собираешься орать, беситься или ломать стулья и у тебя хватит здравого смысла, чтобы уйти, когда другие начнут делать это? — спросила я его.

— Ну, да, вы думаете, что я хочу быть убитым или что-то еще?

Это «что-то еще» звенело у меня в ушах, когда мы с Рикки молча сидели вдвоем несколько минут спустя. Я знала, что мне нужно было спросить об этом, но решила начинать не торопясь. Если бы я поспешила с ним так же, как он торопил свою мать, то потеряла бы возможность завоевать его доверие.

— Рикки, кажется, у твоей мамы довольно веские причины быть озабоченной твоим посещением концерта, хотя если она начинает разговор о них, это, по-видимому действительно заводит тебя. Что ты думаешь о происходящем?

Он слабо улыбнулся, и я увидела полный набор ярко-зеленых скобок на его зубах. Вместе с золотым кольцом в губе они были совершенно потрясающим напоминанием о том, что подростки застряли между миром детей и миром взрослых. Он смиренно сказал:

— Я очень люблю свою маму, но, мне кажется она забыла, что значит быть молодым. Я действительно хочу ходить на эти концерты, особенно на «Тыквы всмятку».

— Почему тебе так сильно нравятся эти концерты?

— Я не знаю. На них я чувствую себя совсем по-другому.

— Как так?

— Ну, например, как будто я не только какой-то худущий парень, которому нужно встать на свой скейтборд, для того чтобы быть таким же высоким, как другие ребята. И «Тыквы» играют... именно так, правдиво.