Сексуальная жизнь в Древней Греции

Учитывая эти две стороны природы богини, нет нужды подробнее здесь о ней говорить, можно отослать читателя к мифологическим словарям. Однако наша прямая обязанность рассказать о той Афродите, которая отвечала перед богами и смертными за радости любви. Любовь и красота для грека были понятиями неотделимыми: поэтому Афродита – богиня весны, цветов, в особенности мирта и роз, которые цветут благодаря ей и которыми она себя украшает. Благодаря ей весной пробуждается любовь; украшенная цветами, она идет по лесу к возлюбленному, и там, где появляется, дикие звери идут за ней по пятам и танцуют вкруг нее, получая любовный импульс, как сказано в гомеровском гимне. Весной проводится больше всего праздников в честь Афродиты, которые отмечаются ночью среди цветущих садов с танцами и музыкой и любовными свиданиями, «сладкими дарами золотоукрашенной Афродиты».

Особенно пышными были праздники любви, проходившие на острове Кипр, несравненном и очаровательном острове, наполненном ароматом цветов – пышных миртов, роз, анемонов, гранатовых деревьев и т. п., обязанных своим цветением Афродите.

Праздник ее рождения из морской пены отмечался и на берегу Пафоса, где она впервые ступила на благословенный остров, люди собирались толпами, чтобы принять богиню и препроводить ее в священные сады в праздничном ликовании. Женщины и девушки омывали изображение богини в священном море, а затем, украсив его и омывшись сами в речных водах под миртовыми кустами, приготовлялись к любовным оргиям.

Подобные празднества, посвященные Афродите, проводились в Греции повсюду, особенно пышными они были на Книде, неподалеку от малоазийского побережья, где находилось святилище Афродиты, как об этом свидетельствует Лукиан (Две любви, 12): «Тотчас от самого святилища нам навстречу повеяли дуновения Афродиты: ведь внутренний двор не был устлан гладкими каменными плитами, уложенными на бесплодную почву, но, как и должно быть в храме Афродиты, был весьма возделан и плодоносил. Все вокруг осеняли плодовые деревья, образовавшие свод простертыми высоко в воздухе густыми кронами. Сверх всего, пышно разросся там, у своей повелительницы, обильно усыпанный плодами мирт, принесший щедрый урожай; и все остальные деревья цвели здесь во всей красоте, какая дана каждому в удел. Дряхлость старческого возраста не иссушала их, и даже в самую пору зрелости они расцветали молодыми побегами. Вперемежку с ними стояли те деревья, которые плодов не приносят, но которым красота заменяет плод: кипарисы и платаны, до неба высотою, и с ними лавр-Дафна, перебежчица в стан Афродиты, прежде убегавшая от радостей этой богини. Жадный любовник-плющ подкрадывался к каждому дереву и обнимал его. Густые виноградные лозы были увешаны частыми гроздьями: ведь приятнее Афродита, соединенная с Дионисом, и сладостны оба в смеси; а если они разлучены, то меньше доставляют наслаждения. Под самыми тенистыми купами деревьев стояли веселые ложа для тех, кто желал там устроить пир. Люди образованные редко приходили туда; но простой народ из города, собираясь там, справлял праздники и подлинно занимался делом Афродиты»[62].

Но горькой правдой было и то, что в «Песни о Нибелунгах» выражено следующей строкой «lonen kann» – «бесполезно спорить с Афродитой». Буйное цветение весны быстро сменялось палящей летней жарой, когда увядала вся растительность и блекла красота покрытых зеленью лугов. Эти природные изменения осмысливались греками в многочисленных вариантах мифов, которые, разнясь в деталях – в зависимости от места происхождения мифа, – наделялись, однако, одним и тем же смыслом. Прекрасная юность в сопровождении всей своей красы любима Афродитой, однако, к ее невыразимой печали, обречена на то, чтобы пасть жертвой быстротечного времени. Такова, например, бесконечно трогательная история красоты Адониса.