Сексуальная жизнь в Древней Греции

Сказание далее гласит, что Аполлон силой добился любви Кирены, дочери фессалийского царя Гипсея. Пиндар удивительным образом преобразил на свой лад и это предание; его возвышенному пониманию божественного противоречил рассказ о том, что Аполлон добился любви Кирены с помощью силы, и потому поэт описывает, как в сердце бога борются страсть и душевное благородство, и переносит этот конфликт в его беседу с Хироном, мудрым кентавром и воспитателем героев. Как говорит Хайнеманн, Аполлон и Хирон, юношеский порыв и дух мудрости, суть две души в груди одного бога. Этим объясняется и задорный, даже насмешливый тон кентавра: он дает совет, зная, что бог уже все решил (Pythia, ix, 18 сл.):

Это он [Гипсей] вскормил Кирену, чьи локти сильны,

И не любила она ни возвратный бег челнока по станку,

Ни радость пиров средь верных друзей,

Нет: меч и дрот

Медный обрушивала она на лесных зверей,

Мирный покой добывая для отчих стад,

И мало взыскивал с ее век перед зарей

Сладкий наложник - сон.

В безоружном одноборстве с тяжелым львом

Застиг ее

Дальний стреловержец с широким колчаном, Аполлон; И так он выкликнул Хирона из покоев его: "Выйдя из святых пещер, сын Филиры,

Подивись на женскую мощь и дух,

Как юная бьется, не дрогнув лбом,

Сердцем осиливая усталь, В душе не обуреваемая страхом!

Кто родил ее? Отсевком какого сева

Она держит убежища тенистых гор? Силу она вкушает безмерную!

Праведно ли поднять на нее громкую мою руку,

Праведно ли с ее ложа сорвать медовый цветок?"

И ярый кентавр,

Усмехнувшись из-под добрых бровей,

Отозвался таким ему советом: "Умному Зову

Тайные вверены ключи

Святых ласк.

И богам и людям

Стыдно у всех на виду

Мять первины сладкого ложа,

Оттого-то тебя, кто не властен лгать,

Медвяный пыл

Понуждает к притворному слову.

Откуда ее род,

Спрашиваешь ты, владыка?

Спрашиваешь ты, кто знаешь

Предел всех путей и цель всех вещей,

И сколько вешних листков брызжет из-под земли,

И сколько песчинок клубят моря и реки меж вихрей и волн,

И все, чему быть, и откуда быть?

Но уж если тягаться мне с мудрым,

То слово мое - вот:

Ты пришел сюда быть ей мужем,

Ты умчишь ее за море в избранный Зевсов сад,

Ты поставишь ее владычицею города,

Где надравнинный холм принял люд с островов,

И державная Ливия, край широких лугов,

По-доброму примет в золотом дому твою славную нимфу..."

[перевод М. Л. Гаспарова]

Еще более часты в греческой литературе рассказы о любви Аполлона к мальчикам. Рудольф Бейер в своей работе (Fabulae Graecae quatenus quave aetate puerorum amore commutatae sunt: Diss. Inaug., Weida, 1910), посвященной гомосексуальным сюжетам у греков, насчитывает у Аполлона не менее девятнадцати любимцев, причем в своем списке он опускает Илея, один раз упомянутого Гесиодом (фрагм. 137, Kinkel). О Гиакинте мы уже говорили; здесь можно было бы добавить, что изобразительное искусство также с особым пристрастием ухватилось за сюжет любви к Гиакишу Аполлона и Зефира, о чем свидетельствует несколько дошедших до нас рисунков на вазах. Большой популярностью любовь Аполлона и Гиакинта пользовалась также среди поэтов, особенно в Александрийский период.

Для всякого, кто хоть в самой скромной мере проник в сущность греческого гомосексуализма, нетрудно понять, что Аполлон, любитель мужественной юности, почитался также и как ее идеал и покровитель. Поэтому в греческом гимнасии его изображение всегда находилось рядом с изображениями Гермеса и Геракла.

Пластическое искусство изображало Аполлона в образе яркого, прекрасного юноши, повторяя этот мотив в бесчисленных вариациях, которых дошло до нас такое количество, что нет нужды говорить о них здесь52. Однако я бы хотел вкратце рассмотреть одно из самых прелестных его изображений, так как, на мой взгляд, оно до сих пор не получило верного толкования.

52 Из новейших публикаций одной из важнейших в этой связи является следующая книга: К. A. Pfeiff, Apollon, die Wandlung seines Bildes in der griechischen Kunst, Frankfurt am Main, 1943 [прим. ко второму немецкому изданию].

Мы читаем у Плиния (Nat. hist., xxxiv. 70) в списке бронзовых работ Праксителя: "Он также создал отрока Аполлона, который затаился с дротиком в руке, подстерегая ползущую по ветке ящерицу; его называют Сауроктон (убивающий ящерицу)". Сохранилось несколько статуй, изображающих обнаженного, изящного, по-девичьи стройного юношу, который, опираясь левой рукой о ствол дерева, занес десницу над бегущей по дереву ящерицей; лучшими из копий являются Ватиканская и Луврская. Далее, известно, что ящерица как существо, любимое солнцем, была по душе и Аполлону, и что с этим изящным маленьким созданием был связан особый вид прорицания (Павсаний, vi, 2, 4; Цицерон, "О дивинации", i, 20, 39, Galeotae). Так почему же бог желает ее убить? Непредвзятое рассмотрение объясняет данный сюжет тем, что Аполлон бог солнца и света - своими теплыми лучами, которые символизирует дротик, выманивает ящерицу из норы, чтобы насладиться ее проворными и грациозными движениями.