Сексуальная жизнь в Древнем Риме

Стаций особенно прославился своей эпической поэмой «Фиваида», в которой со всем формальным мастерством Серебряного века переосмысливается старый греческий миф о семерых против Фив. Этот сюжет Риббек называет «мелодрамой о преступлениях и кровопролитиях». Поэма не выдерживает сравнения с любимым национальным эпосом римлян, «Энеидой» Вергилия, хотя Стаций уверяет сам себя, что создал нечто почти столь же великое. Тем не менее, среди битв и ужасов в поэме попадаются сцены, несущие в себе характерный шарм других произведений Стация. Вот, например, монолог юного героя Партенопея, еще совсем мальчика, – он описывается со всем изяществом и нежностью, какие под силу Стацию (iv, 251 и далее):

Ликом прекрасней его из идущих в суровую распрю
Не было – так в нем цвела благодать красоты превосходной,
И не отсутствовал пыл, – когда б только возраст был крепче!
В ком из властительниц рощ, из богинь, посвященных
потомкам,
В ком из древесных божеств не зажег он страсти великое пламя?
Видя, как отрок в тени меналийской траву приминает
Легким касаньем шагов, сама Диана прощала
Прежней сопутнице (так говорят) и диктейские стрелы
В туд амиклейский вложив, ему рамена оснащала.
Дерзкою к Марсу пронзен любовью, он устремился
В битву, горя услыхать рога, и пылью сраженья
Русую прядь осквернить, и, врага поразив, воротиться
С пленным конем: постылы ему дубравы, и стыдно,
Что человечьей досель не прославил он стрел своих кровью[101]

.

Он снова появляется в песне vi, 561 и далее:

…Партенопея Аркадца
Кличут, и вспыхнувший шум по кругам переполненным
бродит.
Матери бег знаменит: кому Аталанты Менальской
Редкая слава и шаг неизвестны, которого было
Не одолеть женихам? Знаменитая матерь и сына
Обременяет, но тот – и сам знаменит: безоружным
Гоном (молва говорит) оленей в ликейских долинах
Он добывал и бегом настигал запущенный камень.
Ждали его, и он, наконец, меж толпою летучим
Шагом мелькнув, разомкнул хламиды злато витое.
Тело его блеснуло, и вся обнаружилась прелесть
Членов: и развитость плеч, и персей не меньшая гладкость,
Чем у ланит, – и лицо померкло в сравнении с целым.
Сам он, однако, хвалы красоте презирает и гонит
Прочь восхищенных. Но вот он к Палладиной горсти со
знаньем
Дела прибег и – померк, натершись жирной оливой…

Смерть этого юноши трогательно описывается в одной из следующих книг поэмы.

Поэма верна своей эпохе. В ней непрерывно встречаются сцены преступлений и кровопролития. Важный пример – убийство лемноссцев их женами, описанное в книге v. Лемниянка Поликсо поднимает своих подруг на борьбу с мужской несправедливостью словами, напоминающими нам об аристофановской Лисистрате (v, 104 и далее):