Сексуальное поведение и насилие

В Древней Руси к однополой любви относились терпимо, снисходительно [4, 17, 19]; причем женская гомосексуальность как бы не существовала, на Руси на неё смотрели как на разновидность женской мастурбации. Это происходило оттого, что женщина не была равноправным и полноценным членом общества. Преследовать гомосексуалов путем сожжения на костре впервые на Руси стали при Петре Великом - в 1706 году, вероятно, только потому, что это был европейский обычай, причем эта мера наказания касалась лишь военных, не распространяясь на гражданское население. В 1716 г. сожжение на костре заменилось телесным наказанием, а в случаях применения насилия - вечной ссылкой. После Петра I гомосексуальные отношения вновь получили послабление. С 1832 г. «Уложение о наказаниях» - первый Уголовный кодекс Российской Империи включил в себя параграф 995, по которому мужеложство наказывалось лишением всех прав состояния и ссылкой в Сибирь на 4 - 5 лет. Этот Закон действовал до 1903 г., когда относительно мужеложства была принята ст. 516 Уложения о наказаниях; данное преступление каралось тюремным заключением на срок не ниже 3 месяцев, а при отягчающих обстоятельствах (с применением насилия или по отношению к несовершеннолетним) - на срок от 3 до 8 лет [17, 50].

Революционные события 1917 года привели к декриминализации гомосексуализма. Отменив царские юридические нормы от имени социалистической законности, новый Советский режим отменил и уголовные санкции за гомосексуальные контакты, их не было в УК РСФСР, принятых в 1922 и в 1926 годах. Обосновывалось это следующим образом: «Советское

законодательство не знает так называемых преступлений, направленных против нравственности. Наше законодательство предусматривает наказание лишь в тех случаях, когда объектом интереса гомосексуалистов становятся малолетние и несовершеннолетние. Понимая неправильность развития гомосексуалистов, общество создает все необходимые условия к тому, чтобы отчужденность, свойственная им, рассосалась в новом социалистическом обществе». СССР даже вступил во Всемирную лигу сексуальной реформы, основанную в 1924 году Магнусом Хиршфельдом. Защитниками индивидуального самоопределения и самовыражения в различных сферах жизнедеятельности, в том числе и сексуальной, в начале 1920-х годов в Европе, особенно в Германии, были М. Хиршфельд, а также анархисты Бакунинских традиций. Против общественного и юридического вмешательства в частную сексуальную жизнь, с защитой прав гомосексуалов горячо выступали блестящие полемики - анархисты Сенна Hoy, Erich Muhsam, John Henry Mackay [91].

Отношение к гомосексуализму со стороны различных политических партий в Веймарской республике было неоднозначным. Революционеры во главе с коммунистами изначально поддерживали сексуальные реформы, сексуальную революцию и заявляли о равноправии всех социально и сексуально угнетенных; гомофобия отождествлялась с правыми и центристами, коммунистическая «leftist homophobia» была атипичным явлением. Однако активное участие гомосексуалов в нацистском движении и уничтожении Веймарской республики переориентировали Коммунистическую партию Германии на дискредитацию гомосексуализма [108]. Благодаря гомосексуальности лидеров национал-социализма (Emst Rohm и др.), а также социалистическим (фрейдо-марксистским) теоретикам-сексологам, как Wilhelm Reich, гомосексуализм в начале 1930-х годов в Германии был объявлен социально и психологически типично правым фашистским заблуждением, и стал идентифицироваться с нацизмом.

Антифашисты в Западной Европе и в Советском Союзе начали борьбу с гомосексуалами; у общественности формировалось убеждение, что гомосексуализм широко распространен в фашистских организациях, является частью нацистской идеологии, а борьба против гомосексуализма - составная часть истинно социалистического и коммунистического мышления. Антифашисты, прививая обществу отвращение к сексуально -политическим «извращениям» национал-социалистов, стали противопоставлять этим «извращениям» свою «сексуальную чистоту». В принципе, все уперлось в политику, вопрос о гомосексуальности превратился в вопрос политический [147].