Секта

По-видимому, Норман, как и прочие, не особенно спешил в ее объятия. Уговоры сменились недвусмысленными угрозами.

— Импотент, идиот несчастный! Я так скручу тебя, что взвоешь! Ни одна баба больше не ляжет с тобой. Беги домой, дурачок, увидишь, как тебя встретят! Твоя истеричка жена узнает, наконец, как жить с мерином. Ты нуль без меня, букашка. Можешь узел завязать на своей поливалке. Для тебя все кончено, Норман. Ты понял, вонючка?

И Норман, и Малькольм, и десятки других, кого она тщетно призывала, могли оказаться на самом деле приличными людьми. Чего только не привидится в такой-то горячке. И психический сдвиг налицо. От хорошей жизни не ходят по крышам. Но Моркрофта не оставляло убеждение, ничем по сути не подкрепленное, что бредовое состояние Пат является прямым, пусть несколько и искаженным, отражением объективной действительности.

В хэппинингах О’Греди, о которых он узнал из расспросов, было намного больше бессмыслия, нежели в сумбурных выплесках нимфоманки, одержимой видениями. В них, как сказал бы Гамлет, присутствовала система.

С восходом солнца жар несколько спал, но распятая на кроватной раме Патриция продолжала метаться. Устав бороться со сном, Моркрофт, поменяв уже третью кассету, незаметно задремал, но и во сне видел себя сидящим возле капельницы у изголовья.

Исходившие от больной голоса больше не достигали его сознания, но их жадно впитывало недреманное око внутри, равно открытое звуку, цвету и запаху, и рассовывало по тайным ящичкам незримой картотеки.

Пробудился он с надсадно бьющимся сердцем от луча, бившего прямо в глаза сквозь жалюзи. Не сразу сообразил, где он и что с ним.

Патриция успокоилась, с лица ее схлынула воспаленная краска, запекшиеся губы едва шевелились. Она все еще говорила, но уже от себя самой и едва слышно. Чуждые голоса угомонились.

— Как удивительная сила, как присущая ей энергия тепла и света, как мощная вибрация танца жизни, как природа, из чрева которой выходят иллюзии, Майя есть великая шакти, мать творения, содержащая в себе самой первобытный зародыш, изначальное яйцо, объемлющее всю Вселенную, совокупную мысле-форму отца — сознания, проявляемую через посредство иллюзорной материи в качестве видимостей. Через посредство бесчисленных мириадов глаз и органов чувств созданий, через посредство бесчисленных мириадов микрокосмов…

Напряженно вслушиваясь в завораживающее бормотание, Моркрофт впитывал в себя безумие, воплощенное в слове и ритме, и ничего не понимал. Ясно одно: американская девчонка не может знать таких слов — «мысле-форма»! — и помнить не может этой велеречивой белиберды, напоминающей то ли молитву, то ли верлибр[14] свихнувшегося поэта. Но что-то грозное было в заунывном напеве: сила, мощь, какое-то колдовство, притягивающее и отталкивающее одновременно.

Он схватился за магнитофон: мотается ли пленка? Колесики исправно вершили неторопливое вращение, переливая слово в электронный сигнал.

Вечером, находясь у себя в офисе, агент секретной службы Соединенных Штатов Сэмюэль Б. Моркрофт выписал опорные существительные: сила, энергия, тепло, свет, вибрация, танец жизни, иллюзия, вселенная, яйцо (изначальное), зародыш (первобытный), мысле-форма, отец-сознание, материя (иллюзорная), микрокосм. Вместе с кодом «Мать — великая шакти» ввел это все в компьютерную память и послал запрос в библиотеку Конгресса.

Ответ поступил неожиданно скоро: «Тайные доктрины тибетской йоги: доктрина «Психического тепла» — доктрина «Иллюзорного тела» — доктрина «Состояния сновидений» — доктрина «Ясного света» — доктрина «Состояния после смерти» — доктрина «Перенесения сознания»… Индекс LS-071182… «Тибетская йога и тайные доктрины». Составитель, автор предисловия и комментариев В. И. Эванс-Венц, магистр искусств, доктор литературы, доктор наук, колледж Иисуса, Оксфорд. Книга III, часть 3, доктрина «Иллюзорного тела».

Пока одно к одному вязалось: иллюзорное тело, ясный свет, состояние сновидений, состояние после смерти и — Лига последнего откровения. Не выключая компьютер, он надел наушники, чтобы снова прослушать всю запись. Оказалось, проспал важный кусок.