Секта. Ангелы умирают первыми

– Да вот таким, как рок какой-то. Все началось тогда еще, со смерти Матрены. С того времен много воды утекло, многое изменилось. История эта, с этой маменькой девочкой, забываться стала. Все это осталось в прошлом. Жизнь дала новые повороты. А потом я встретил девушку.

– Девушку?

– Да, девушку Я встретил свою любовь. Ту, на которую

глядя понимаешь – это мое счастье. Моя Настя.

– То есть эту девушку, которую вы полюбили, зовут Настя. Но, Михаил, при чем тут секта Виссариона?

Хотя я уже стал догадываться, эта история, наверное, была похожа на моё знакомство с Наташей. Наверное, как и Наташа, Настя оказалась в этой ужасной секте…

– Не торопитесь, Саша. Я очень хочу, чтобы вы собрали нужный вам материал и написали все про Виссариона. Поэтому я хочу, чтобы вам было все понятно и ясно. Сначала немного предыстории…

Мое занятие шансоном – оно как бы закономерно-случайно. Как и все в этой жизни. Случайно в том смысле, что у меня не было желания заниматься им, я всегда считал его жанром для определенного круга лиц, да и петь я не умел, по большому счету. Просто к определенному моменту у меня накопилось штук сорок песен, как я их называл, жанровых песен. Это были песни-зарисовки, практически все с реальным сюжетом и с одним и тем же действующим лицом, эдаким шукшинским Пашкой Колокольниковым. Чудаком, человеком со сложной судьбой, не очень счастливым, в чем-то наивным, но безмерно добрым, открытым, способным, несмотря ни на что, всегда оставаться человеком.

Шёл 2000 год, я занимался одним проектом, писал сольный диск для одной исполнительницы, одной из солисток известной группы.Диск был практически записан, я попросил свою подругу, хорошую певицу Наталью, спеть в проекте. Наташка приехала ко мне. У меня студия дома. Мы писали вокал часа четыре, устали как собаки, решили передохнуть маленько. Я сгонял за пивом, ну и мы расслабились. Пили пиво, что-то вспоминали, хохотали как сумасшедшие. Наташка стала что-то смешное рассказывать о своих последних гастролях с известным шансонье, вот мы и хохотали. Я что-то никак не мог представить Наталью, с ее высшим вокальным, поющую дуэтом с певцом, у которого блатной репертуар. Она мне давай заливать, что он поет очень профессионально и что все песни у него очень красивые, ну и спела несколько. Я в ответ сел за синтезатор и спел пару песен из тех сорока, которые у меня накопились со временем. Ну, спел, оборачиваюсь с ожиданием и вопросительно, мол, где аплодисменты, а вижу Наташку с ужасно серьезным лицом. Я сначала не понял. А она меня спрашивает:

– Это твои песни?

– Ну да, – отвечаю.

– А еще спой!

– Ну, я начал петь, одну, вторую, короче перепел почти все сорок, весь свой репертуар. Обернулся, Наталья сидела не шелохнувшись, даже про пиво забыла. Потом очнулась и говорит так серьезно и задумчиво:

–Сбрось мне их на кассету.

Ну а мне что, я взял и сбросил. А через неделю позвонил этот шансонье и взял несколько песен для своего альбома. Так это все начиналось. Может, так бы и продолжалось до сих пор, если бы не другая моя знакомая, тоже певица, Аленка. Как-то на одной тусовке встретились, то ли презентация нового альбома была, то ли еще что-то, не помню уже. В общем, болтали с ней, болтали, и выяснилось, что она эти мои песни уже слышала и они ей очень понравились, но она не знала что они мои. Узнав, что часть из них я продал, недоуменно плечами и сказала:

– Никто лучше тебя самого не споёт твои песни!

Я ей говорю:

– Ты чего, сбрендила совсем, какой из меня певец?

– Да, поёшь ты не очень, но странно, может, вот это «не очень»» вкупе с текстами и дает такой эффект – какой-то неправильности и безусловной правдивости. Веришь на 100 процентов!!! В ноты, конечно, надо попадать, я тебя научу дыханию, посмотришь, у тебя все получится!

Так с ее подачи я записал в своей студии свой первый сольный шансонный альбом. Но у этого альбома была неудачная судьба. Я обратился с его выпуском в одну компанию, хоть и довольно известную, но практически не занимающуюся раскруткой артистов. Они выпустили диск, заработали себе денег и забыли про меня. И дело даже не в деньгах, а в отношении. Вы можете представить, чтобы вот ваша газета напечатала сенсационную статью по вашим материалам и совсем бы нигде не указала, что вы автор этой статьи, и вообще, распродала бы весь тираж на ажиотаже, а вы, как журналист и автор этого материала, остались бы в забвении и безвестности?

– Нет, Михаил, такого не могу себе представить. Я бы просто не работал в этой газете. Это хамство какое-то.

– Вот так со мной и поступили в этой звукозаписывающей компании, просто название их упоминать не хочется. Даже смешно было: они мне ни одного экземпляра авторского моего диска не дали. Выпустили диск, и я собственный диск покупал в магазине. Смешно, конечно, и противно.