Секта Правды

Меня сморил сон. В нём я снова увидел всю свою жизнь, которая упёрлась в сырую пещеру, и тут услышал голос, привыкший повелевать. «О, Йакут ибн Муавийя! — узнал я своего далёкого предка. — Моё сокровище не для тебя — ты чересчур суетен, чтобы обладать им! Возвращайся обратно к себе подобным — отныне твоим уделом будут смятение и скука, а когда ты смертельно устанешь, то всё забудешь». Очнувшись, я ещё долго сидел на камне, покрытом слизняками, созерцая Слово. И воображение рисовало мне фантастические картины. Я снова видел себя ребёнком, едва умеющим взобраться на лошадь, безусым юношей, изучающим ремесло писца, но видел их уже обладающими опытом и мудростью, которые приобрёл за жизнь. Я представлял себя то повелителем мусульман, то рабом, то женщиной, то ящерицей, которую спугнул, входя в пещеру, — все мои фантазии тотчас воплощались в Слове! Оно отражало их в мириаде изменчивых слов, а что значит воплотить, как не описать? И Аллах творил посредством слов! Или Слова? «Великое отчаяние» — прочитал я на двери, которую снова закрыл. У её порога я оставил ненужный перстень, ибо решил больше не возвращаться в столицу. Я решил так не из-за страха перед гневом халифа — я слышал, он давно умер, — а потому, что больше не смог бы переписывать книги с их человеческой мудростью. К тому же человек всегда глупее им написанного. Теперь моя участь ужасна: я остался наедине со здравым смыслом, глумлением скуки и действительностью, от которой хочется отречься.

Я поселился отшельником на склоне горы. Окрестные пастухи, видя мою задумчивость, нарекли меня «Беспрестанно Молящимся». Но они ошибаются. Пока я рублю дрова, собираю хворост или разжигаю огонь, на котором готовлю пищу, я всё время стараюсь вспомнить или забыть Слово.

ПО МОТИВАМ ВИРТУАЛЬНОЙ ЖИЗНИ

Ну что, юный хакер, опять ночь не спал?

Уж хакер я точно не юный.

Ему шестнадцать. За компьютером — с пяти. Школу давно бросил, о Мировой войне знает из кино, о Толстом — не подозревает.

«С российскими счетами лучше не связываться — американские жирнее. Моё дело взломать, а «дроповоды» найдут в Америке «дроперов», которые снимут деньги. И в России такие есть, не хочешь «светиться» — «зальют» за десять процентов».

Это он год назад делился. Когда только постигал свою «науку». Теперь неинтересно. Моя «бывшая» иногда читает ему морали. И нарывается на «иди в ж.!» А я не дурак — учусь на чужих ошибках.

Пустой, — деланно зеваю, заглядывая в холодильник.

Сколько? — не отрывается он от монитора.

Я ломлю втрое — всё равно кроме чипсов с пепси-колой он ничего не покупал.

Достаёт из-под подушки бумажник:

— И мороженое захвати…

Год назад я и сам интересовался:

А если «дроповода» возьмут?

Это его проблемы, всё равно расплатится.

Из тюрьмы? Смотрит, как на идиота.

Они же ментов башляют.

Квартира однокомнатная, он вырос на кухне, которую делит с котом. Спит, сколько влезет, не вставая с дивана, ест. И всё — в обнимку с клавиатурой. Из дома выходит редко, разве за деньгами или встретиться с клиентом. Но разговор с глазу на глаз не любит — предпочитает «скайп». При этом он крупный — крепкие ноги, широкая грудь. «В деда», — считает «бывшая». Ну, уж точно не в отца!

Звонит моя мать. Когда надоедают её жалобы, передаю трубку ему. «Цель звонка? — басит он. И через секунду: — Кончай «лечиво», иди в ж…!»

Мать живёт в большой «двушке», но обмена не предлагает, и к себе — ни ногой. Она при смерти последние сорок лет, и врачи за глаза называют её пиявкой.

««Сервак» надёжнее держать в Китае, «грузит», конечно, медленно, зато «штатовцы» не накроют.»

Я слышу эти советы — он даёт их по телефону — и на меня находит:

Знаешь, давай поговорим?

О чём?

Да, так.

Тогда лучше по «мылу».

Я у него на содержании. Выдаёт мне, как школьнику, на метро, оплачивает «мобильный». Со взломанных счетов. А наличные прячет в футляры от «сидиромов», которые грудятся по углам. Говорит: «Коплю». А на что — одному Богу известно!

Ты как скупой рыцарь.

Это что за чувак? Рассказываю.

— А в чём фишка? — искренне удивляется он. — Каждый от своего кайф ловит. Ты, вон, пишешь за бесплатно.

Я открываю рот, но он «отключается» — каждую минуту стучит «аська», пальцы вслепую печатают на двух языках.

Когда нужно, он стучит в стенку, как соседу. Или звонит по «мобильному». Оторваться с дивана и сделать три шага ему лень.

А часто придёшь:

Подожди, сейчас. Перевожу в шутку:

Каменный гость хуже татарина…

И тогда вижу себя со стороны, а моя жизнь представляется мне виртуальной.

«Бывшая» пытается заработать, но постоянно прогорает. «Заказчики подвели», — виновато просит у него денег. «До какого числа?» — угрюмо сопит он. Я хитрее — когда спит, «отщипываю» из кошелька, всё равно не считает. Но «бывшая» честная, ей совесть не велит. Мы и тут разошлись, она считает, что мужа обманывать можно, а государство, пусть и американское, нельзя. Я, конечно, дальше от идеала — не брезгую ворованным. А что делать?

Приятель советует взять инвалидность:

Пособие по третьей группе мизерное, но с голоду не умрёшь.

А заболевание?

Ты что, сомневаешься? — покрутил он у виска.