Секта с Туманного острова

– Ты уверена в том, что счастлива здесь? Что для тебя это подходящее место? С твоим образованием ты могла бы иметь совершенно другую карьеру.

– Конечно, я хочу быть здесь, – не без сомнения ответила София. Прежде она над этим не задумывалась. Все происходило так быстро, от события к событию, а сейчас она стала размышлять над его словами. Над тем, что могла бы заниматься чем-то другим, что ей действительно не надо работать в поместье…

– Осталось немногим больше года, – произнесла София. – Потом срок моего контракта закончится.

– Вырваться иногда бывает трудно…

От последнего комментария ей стало слегка не по себе, и Магнус Стрид заметил это. Он наконец оторвал взгляд от ее глаз.

– Нет, не волнуйся. Мне просто хотелось узнать… Конечно, тебе здесь хорошо. Это замечательное место.

Он достал из кармана пиджака визитную карточку и протянул ей.

– Если тебе когда-нибудь захочется поработать в газете, пожалуйста, звони. – Ласково провел по ее щеке указательным пальцем, быстро убрал руку и встал. – Удачи тебе во всем!

– Тебе тоже.

Пока он вперевалку, точно медведь, шел к столам, она смотрела ему вслед.

Теплый вечер был полон смеха и веселых голосов. На плакучей иве возле пруда усердно выводил свои трели черный дрозд. Флаг на флагштоке не трепетал. Казалось бы, вечер был идеальным. Тем не менее возникало ощущение, будто жизнь каким-то неясным, неуловимым образом меняется. Словно они достигли некоего потолка и вскоре с головокружительной скоростью понесутся вниз. Почему, София не знала. Но ощущение было совершенно реальным.

* * *

Я заползаю под кровать. Затаскиваю с собой рюкзак. Кровать настолько низкая, что я чувствую спиной изношенные пружины матраса.

Она здесь.

Ее шаги на кухне, что-то звякает…

Я не понимаю, что старуха делает дома. Ведь она должна быть возле Дьяволовой скалы, чтобы искать меня. Неужели они уже отчаялись? Что происходит?

Нерешительно, со скрипом открывается дверь в спальню, и я вижу на пороге ноги старухи.

Она стоит не шевелясь, и я не смею дышать. Потом она вздыхает и уходит.

На долгое время наступает полная тишина.

Затем доносятся звуки. Сначала я не понимаю, что это. Какое-то скуление, всхлипывание и вздохи.

Черт возьми, она сидит и плачет…

Я никогда раньше не видел, чтобы старуха плакала. Думал, что она круче этого. Мне противно. Я не хочу здесь находиться. Не желаю ее больше видеть.

Хочу оказаться далеко от этой ненавистной хибары.

Вдруг звонит телефон.

– Да, иду.

Когда я слышу, как она открывает и закрывает дверь, у меня внутри все ликует.

Больше никогда, думаю я.

Больше никогда мне не придется тебя видеть.

17

Она проснулась с тревожным ощущением в животе. Высвободилась из объятий Беньямина, обвивающего ее, словно плющ. Подумала, что ей, наверное, приснился кошмар. Но когда вылезла из постели, ощущение только усилилось. От беспокойства возникла легкая дурнота. Проклиная маму, София подумала, что наверняка унаследовала ген тревоги.

Никаких причин для этого внезапного страха не было. С праздника, который они устраивали в честь Магнуса Стрида, прошло две недели. С тех пор Освальд пребывал в необыкновенно хорошем настроении, шутил и рассказывал персоналу на вечерних собраниях маленькие смешные истории. Он практически перестал трогать Софию таким странным образом. Иногда касался ее, клал руку ей на плечо, когда разговаривал с ней, но, казалось, по-дружески, – и ей стало казаться, что так оно всегда и было. Приближался Мидсоммар – праздник летнего солнцестояния, погода стояла прекрасная, и у них было больше гостей, чем когда-либо.

Не существовало абсолютно никаких поводов для беспокойства.

После долгого горячего душа София почувствовала себя немного лучше. Во время разговора у пруда Магнус Стрид что-то пробудил в ней. Она начала думать о будущем и о том, чем станет заниматься, когда истечет срок ее контракта с «Виа Терра». Возможно, работать в газете. Или писать книгу. Однако все это София держала про себя, поскольку Освальд наверняка не дал бы на все это согласия.