Секта с Туманного острова

Пока они стояли, глядя на отвратительное помещение, вошел Освальд. Рот у него был закрыт маской, захватывающей даже нос, – такие они использовали во время ремонта жилья. София сдержала улыбку. Он выглядел действительно комично. Вместе с тем в груди у нее все сжалось, поскольку она не сомневалась, что вид этой страшной каморки доведет его до бешенства.

– Совсем недурно, – вопреки ее ожиданиям, сказал Освальд. – По крайней мере, им точно захочется побыстрее поправиться.

* * *

Дня через два заболела уже половина персонала. Элин, к счастью, держалась без температуры, хотя чихала и кашляла. Мона помогала им заботиться о больных.

София металась между офисом Освальда и подвалом, правда, старалась максимально задерживать дыхание и не касаться никаких предметов. Каждый раз, когда она возвращалась из подвала, Освальд требовал, чтобы София мыла руки и ни в коем случае не приближалась к нему. Руки она мыла так часто, что те сделались красными и шершавыми. Все поверхности приходилось по нескольку раз в день протирать спиртом.

Посреди всего этого Освальд велел всем ответственным собраться в столовой на совещание. София сперва подумала, что ослышалась.

– Сэр, у нас больше половины персонала болеет и лежит с температурой.

– Тогда пусть наденут маски, поскольку я хочу с ними поговорить.

С помощью Буссе она раздобыла всем маски и собрала ответственных в столовой. Кашляющая и чихающая группа людей в масках и с блестящими глазами напоминала мумий. «Наяву такого не бывает, – глядя на них, думала София. – Это дурной сон, и я скоро проснусь… Господи, помоги, иначе просто быть не может».

Освальд опоздал более чем на полчаса, и кое-кто из сотрудников уже начал клевать носом.

– Ну вот, вы выглядите здоровыми и бодрыми! – войдя в дверь, произнес Освальд.

Он сразу посмотрел на Софию и поднял одну бровь. Она вынужденно улыбнулась, но в душе у нее возникло что-то леденящее.

– Послезавтра я еду на материк для возобновления контактов, чтобы мы опять запустили программу «Виа Терра». Буду отсутствовать неделю. Здесь у меня список задач, которые за это время надо выполнить. София, ты можешь сегодня вечером распечатать его для всех.

Он передал ей список, включавший навскидку не менее пятидесяти пунктов. И как, скажите на милость, они смогут все сделать – при том, что половина персонала в подвале? Было двадцать второе декабря, но в поместье не чувствовалось и следа рождественского настроения. Она поймала себя на том, что желает, чтобы морские заливы замерзли и паром не смог вернуться обратно. Чтобы Освальд долго оставался на материке. В виде исключения, своих мыслей она не устыдилась.

Снова посмотрела на список. Их рождественский подарок…

– Поскольку меня здесь не будет, заразить меня вы не сможете. Следовательно, можете работать, даже если будете неважно себя чувствовать, – сказал Освальд.

Ни звука от персонала. Даже обычного согласного бормотания.

Но тут встал Беньямин.

Нет, молчи! Не брякни какую-нибудь глупость!

– Сэр, вы не думаете, что всем необходимо отдохнуть, хотя бы пока у них температура? Нельзя же, чтобы народ бегал и работал с температурой…

София знала, что последует, еще до того, как это произошло. Костяшки пальцев Освальда побелели, когда он сжал их в кулаки. Челюсти напряглись. Глаза сузились, превратившись в тонкие щелочки. Она пыталась открутить время назад. Отменить слова Беньямина. Но Освальд в два больших шага оказался около него. Выдернул его со стула за ворот рубашки и затряс. С громким хлопком ударил его ладонью по лицу.

Беньямин не сопротивлялся, но глаза у него горели.

– Мне надоела твоя болтовня, Беньямин! – зарычал Освальд. – Кто, ты думаешь, притащил сюда эту долбаную эпидемию? Если ты еще раз возразишь мне, твоя задница отправится на материк. Навсегда. А София останется здесь. – Он снова прижал его к стулу.

Беньямин промолчал, но весь дрожал от подавляемого гнева. Освальд оглядел группу.

– Хочет ли кто-нибудь еще поставить мои слова под сомнение?

Никто не ответил. В столовой стояла полная тишина. Прекратились даже кашель и чихание под масками.

* * *

На следующий день София проснулась с дикой болью в голове и горле и с ноющими мышцами. Она едва выбралась из постели. Даже горячая вода душа не вдохнула в тело жизнь. София, напротив, начала мерзнуть и дрожать. Она понимала, что у нее температура, но решила перетерпеть этот день, не подавая виду, поскольку на следующий день Освальд уезжал и можно было отлежаться в комнате. После обеда она почувствовала слабость, головокружение и почти обморочное состояние.

София сидела за маленьким письменным столом, стараясь изображать усердие и чувствуя беспрестанно обращавшиеся к ней взгляды Освальда.

Потом ее сильно зазнобило, из носа и глаз потекло. София наклонила голову к клавиатуре в надежде, что Освальд ничего не заметит.

– Разве тебе не надо обойти поместье и проследить за тем, чтобы все было сделано?

Она открыла рот, чтобы ответить, но не смогла издать ни слова. Вместо этого из горла у нее вырвался хриплый звук, и, как она ни старалась, заговорить не получалось.