Магические татуировки, холодный металл VR-капсул и закрытые секты, правящие миром, — вот, что скрывает от нас иллюзия, которую мы по ошибке называем «реальной жизнью». У Славы был плохой день. Его дважды убили и посвятили в самую разыскиваемую секту девяти миров. Теперь его называют заключённым, Кортом, Отмеченным; Славу пытается завербовать демоническая сущность по имени Узник, его ловят инквизиторы Храма Носорога и таинственный Коллекционер. Но кто такой Слава на самом деле?.. Это ещё предстоит выяснить. На плече — еретическая татуировка, ядерная батарея заряжает мышцы энергией, а позади слышится вой голодных киборгов — и ведь это только начало приключений Славы…
Фантастика / Боевая фантастика / РПГ18+Сектант и девять миров
Пролог
Лезвие пронзило грудь. Вспышка боли. Шёпот убийцы:
— Теперь ты свободен, Корт!
Перед глазами сгустилась темнота.
***
Но я не умер.
Во всяком случае, никакого света в конце тоннеля, как и самого тоннеля вокруг… Боли нет, чувств нет. Даже правое колено не отзывается тупой болью защемлённого нерва, как это было последние три года.
Моё тело вдруг ощутило нечто склизкое и прохладно.
Осязание! Не знал, что буду так рад этому чувству!.. Погодите, а ведь я действительно нахожусь в какой-то вязкой жидкости. Трясина болота или что-то похожее…
Посттравматический синдром? Где скорая?! Доктор! ВЫТАЩИТЕ МЕНЯ!!
Глаза резко открылись. Вокруг — вода, сквозь неё виднеются округлые стенки закрытой капсулы. Аварийная лампа беззвучно мигает красным. Глядя всё на это, я с ужасом захрипел в присоединённую ко рту кислородную маску. Потом закашлял и натужно вдохнул, проветривая лёгкие.
Химически очищенный воздух проник в трахею, и я немного успокоился, понимая, что всё-таки не задыхаюсь.
Тело по-прежнему отказывалось слушаться. Глаза бегали из стороны в сторону в поисках хоть какой-нибудь зацепки, а в голове одна за одной проносились мысли:
Капсула была небольшой. Гроб метр на два. Округлые стенки обтянуты мягкой резиной — удариться невозможно. Внутри, до самого потолка, — синеватая жидкость большой плотности. На голове — изолированный шлем с панелькой, съезжающей к глазам. Сейчас панелька была прозрачной, однако изредка мелькавшие помехи выдавали в ней экран, способный показывать вполне сносную картинку.
Сверху на уровне глаз располагался небольшой блок жизнеобеспечения, из него выходили два шланга: красный с питания, оканчивающийся изжёванной резиновой трубкой у меня во рту, и синий с кислородом — оба вели к маске, надёжно пристёгнутой к VR-шлему. Ценой невероятных усилий мне удалось чуть приподнять голову и скосить глаза: тело было облачено в бледно-жёлтый синтетический костюм. Механизм для приёма испражнений в виде обтекаемых прорезиненных «шорт» с многочисленными стальными вставками чуть заметно тянул его вниз. Замечательное зрелище.
К пальцам пристёгнуты несколько датчиков, голые ступни чуть дёргаются в вязкой жидкости. За единственной прозрачной стенкой виднеется часть белоснежного пола и стеллаж с точно такими же полупрозрачными стенками капсул. Капсулы стоят штабелями, внутри каждой из них можно различить чьи-то голые пятки.
Много голых пяток…
Нет, ну это точно не московский госпиталь!
ДА ГДЕ, МАТЬ ВАШУ, Я НАХОЖУСЬ?!
***
В наушниках раздался протяжный писк. Через мгновение механический женский голос произнёс:
—
Когда начало казаться, что этот ад никогда уже не кончиться, и я сойду с ума, слушая бесконечное «Ожидайте помощи, заключённый» и жмурясь под ярким светом аварийной лампы, перед глазами (именно перед глазами, а не на дисплее VR-шлема, который, кажется, совсем выдохся) появился текст:
За прозрачной стенкой показались неясные силуэты. Похоже, та самая помощь, которую так настойчиво просил дождаться женский голос.
Механизм крепления шлема щёлкнул, снова раздался протяжный сигнал — и капсула открылась. Поток синеватой жидкости шумно хлынул наружу. Но я не упал: выдвинувшаяся из стеллажа панель надёжно зафиксировала парализованное тело. Вскоре четверо дюжих охранников переложили его на носилки и понесли в неизвестном мне направлении…
Глава 1. Смерть
Приветствую, незнакомец. Меня зовут Вячеслав Кортов, мне двадцать, и эта история начинается с моей смерти.