Сектант и девять миров (СИ)

Заревев, медведь вдруг отскочил в сторону и уставился на меня своими маленькими покрасневшими глазками. В них читалось злость и отчаяние. На какое-то мгновение мне даже стало жалко зверя, но чувство это быстро прошло: гризли рванул вперёд, не обращая внимания ни на боль, ни на удары и порезы, ни даже на потоки тягучей крови, толчками вытекающей из трёх десятков ран на его теле.

Это была отчаянная попытка выжить. Терять мобы было нечего.

Я рванул влево — когти разрезали воздух в сантиметре от туловища — и нацелил лезвия ножей прямо на шею стремительно приближающегося противника. Что там насчёт медвежатины на шампурах? В прошлый раз вышло вполне съедобно…

Но я не учёл одного: гризли был взбешён и измучен, а инстинкт самосохранения отступил в глубины его тёмного сознания, давая волю неудержимой ярости. Понимая, что другим способом поймать меня он точно не сможет, моб попросту навалился на клинки!

А заодно и на меня.

***

Под грузной тушей левый нож со звоном переломился пополам, зато правый вонзился прямо в шею медведя. Гризли захрипел, пуская кровавые пузыри, но каким-то чудом всё ещё оставался жив… А вот я оказался намертво придавлен к земле. Рёбра трещали, рискуя не выдержать огромный вес моба, внутренние органы сдавило так, словно по мне несколько раз проехались катком.

Я оказался в опасной близости от щёлкающих клыков и яростно сощуренного красного глаза. Правая рука с единственным целым ножом была заблокирована, и я едва успел отменить Приращение, избежав неминуемого перелома конечности — нож остался торчать в шее гризли, доставляя ему невыносимую боль.

Ладонь мгновенно потеряла металлический блеск, становясь совершенно бессильной против гигантского противника с толстой шкурой. И только левая, с обломком кинжала, всё ещё сохраняла эти заветные 12,5 % от свойств пришедшего в негодность артефакта…

Неожиданной и до ужаса знакомой болью отозвалось правое колено.

И здесь я не выдержал:

— Грох… Чёрт, Грох, помоги мне!.. — прохрипел, понимая, что даже приподнять моба выше моих сил. — Меня же сейчас раздавят!..

Но следующий толчок агонизирующего шестисоткилограммового гризли выбил из лёгких воздух. Оставалось шептать:

— Грох!.. Вой! Сделайте что-нибудь… Колено!..

Молчание.

Я не просто испугался. Нет. Я был в ужасе! Казалось, смерть вот-вот коснётся меня своими холодными ладонями и заморозит сердце потусторонним дыханием. Но товарищи предпочитали не вмешиваться.

Гризли почти наверняка умрёт. Нож застрял в горле и с каждым рывком моба прорезал мясо и всё больше и больше проникал в плоть, вот-вот рискуя впиться в артерию. Но за собой агонизирующий зверь почти наверняка заберёт и меня.

Оставалось лежать и молить бога, чтобы я умер раньше, чем туша гризли расплющить нижние конечности… Правое колено вновь, как и три года до этого, пылало болью. Такой знакомой и, казалось бы, привычной, но вместе с тем совершенно невыносимой.

***

Я уже не звал ни Гроха, ни Воя, а просто орал от бессилия, то и дело срываясь в глухой хрип и судорожно глотая холодный воздух, пахнущий свежей кровью, а потому сквозь выступившие на глазах слёзы, даже не заметил, как надо мной склонилась фигура сектанта.

— Переродившийся Корт! — голос октопуса был безэмоциональным и жёстким, его щупальца чуть шевелились, удерживая дымящую самокрутку. — Это твой бой. Пора решать, кто ты: слабое существо, неспособное справиться с детской травмой, или воин Гремучей змеи. Выбирай, переродившийся Корт. Ты хочешь отомстить этому ублюдку Шраму за все унижения? А выбраться из Первого мира хочешь?! Ну так возьми себя в руки! Твоё колено в порядке, Слава. Его, конечно, придавило, но ни о каком переломе и речи не идёт. Вся боль — в твоей голове. Но если ты не выберешься из-под туши прямо сейчас, попросту задохнёшься.

— Но я… — в глазах темнело, а правое колено, кажется, вновь хрустнуло и лишь каким-то чудом осталось целым, — я… я не могу, Грох!..

— ХОЧЕШЬ ИЛИ НЕТ?! — в голосе октопуса впервые послышалось отчаяние. — Не позорь своё прошлое, переродившийся Корт! Когда-то ты был воином. Ты был настоящим другом. Так стань им снова!

Я зажмурился, чувствуя, что готов сдаться.

***

Неудачная атака. Удар защитника. Больница. Операционная. Снова больница. Задрипанный универ. Бывшая девушка Лиза. Фон Диккер, заносящий ритуальный кинжал. VR-капсула. Снова фон Диккер, на этот раз в больничном халате. Лазер, пробивающий черепную коробку. Лицо бритоголового с поперечным шрамом. Насмешливые повизгивания Яхонта. Пугающая фигура Лоренса Дрейка. Ночная атака диких. Киборог! Кукловод! Грох! Вой! Гризли!..

Все эти образы молниеносно пронеслись в голове, задерживаясь лишь на какое-то мгновение: настолько, сколько требовалось уставшему мозгу, чтобы воспринять картинку.