Секториум

Машина выплыла на освещенную дорогу, которой я любовалась и здания колледжа, но вскоре свернула. Мое ожидание увидеть Канаду не оправдалось. Местность стала пустынной, пейзаж однообразным, показался «спальный район» из частных двухэтажных построек, тесно припертых друг к дружке.

— Как жена? — спросил Миша.

— Прекрасно, — ответил Андрей без радости.

— Нашла работу?

Андрей кивнул.

— По специальности?

Андрей кивнул еще раз.

— Ого! — сказал Миша. — Ничего себе! Она теперь, выходит, богатая невеста?

Предложения посватать Мишу к своей богатой жене от Андрея не последовало.

— Развелся или так разбежались? — уточнил новоявленный жених.

Ответа я не расслышала, только взгляд Миши потух. Да и без вопросов было ясно, что ему в тех угодьях ловить нечего. Разве найдется женщина, которая, оставив такого благородного красавца, захочет связаться с вруном, болтуном и гулякой.

— А ты не собираешься менять работу? — поинтересовался мой невезучий товарищ.

— В школе тяжело получить место иностранцу, — объяснил Андрей. — Надо же себя как-то поддерживать… Лучше несколько часов в неделю, чем вообще ничего.

Мы согласились и ехали молча, пока не уткнулись в гаражные ворота особнячка, где наш коллега снимал жилплощадь. Ему принадлежала половина первого этажа. Другая половина пустовала, а наверху с утра до вечера веселились хозяева, выходцы из России, которые сделали бизнес на торговле недвижимостью.

Андрей усадил нас на угловой диван, занимающий почти весь холл, и пошел греть чайник.

— Когда ты, наконец, купишь дом? — возмущался Миша. — Сколько можно кочевать с места на место?

— Когда вы будете регулярно приезжать в гости, — ответил из кухни хозяин.

— Мыслишь в верном направлении, — сказал Миша, — но задом наперед. Сначала купи себе дом, заведи женщину, которая будет готовить, а потом приглашай.

Андрей улыбнулся, расставляя на столе чашки. Понятно, что наш неожиданный визит его интриговал, и чем дальше Миша отклонялся от темы, тем больше требовалось терпения с его стороны.

— Чай или кофе? — спросил он меня.

— Спасибо, кофе.

— Вы засыпаете?

— Нет, она в голодный обморок хочет упасть, — объяснил Миша. — Так что тащи сюда колбасу и подлиннее.

Андрей снова ушел на кухню, и мой кормилец последовал за ним. Сначала они рылись в холодильнике, потом что-то резали на столе. В конце концов, закурили. Вместе с запахом сигаретного дыма до меня долетело удивленное восклицание:

— Не может быть!

— Я тебе отвечаю! — клялся Миша.

— Он до сих пор там?

— Куда ему деться? Сколько надо, столько и будет сидеть.

Завывающий чайник лишил меня возможности расслышать подробности. Вскоре они вышли оба, с подносом, заставленным закусками. Теперь Андрей смотрел на меня иначе, с гораздо большим интересом, чем пять минут назад. Он сел напротив и, пока Миша прицеливался вилкой к съестному, пытался соображать. Похоже, ситуация в его голове не укладывалась.

— Мы будем на «ты»? — спросил он.

— Как хотите, — согласилась я, и мой новый знакомый опять задумался.

— Понимаешь, почему он оказался здесь?

— Не очень.

— Не из-за жуков, конечно.

— Это понятно.

— Ты веришь всему, что он говорит?

— Н…не знаю. Не очень. А вообще-то да, наверно, верю.

— Этот тип, — вмешался Миша, пережевывая бутерброд, — читает ей лекции о макроузловых аномалиях, словно по твоим конспектам.

— Это детские гипотезы…

— Какая разница? — удивился Миша. — Ты говорил, человек не может делать однозначных выводов. Ты говорил, в проекте не хватает стороннего наблюдателя. Вот он, сидит у Ирки в саду.

— Мне корректно будет на это взглянуть?

Мы с Мишей одновременно утвердительно закивали.

— Прямо сейчас?

— Если не угнали лифт, — предупредил Миша, закладывая в себя кусок сыра. — Но до утра вряд ли обернешься.

Андрея это не волновало.

— Что шеф думает о вашем госте? — спросил он и по нашим физиономиям сразу обо всем догадался. — Рискуете, ребята…

— Шефа нет на месте, — оправдывалась я. — Мы решили не обсуждать такие дела по связи.

— Поверить не могу, — признался Андрей. — Живой, дееспособный хартианец? У вас в модуле?

— Зачем верить? Пользоваться надо, пока хартианец не сгинул, — сказал Миша. — Кто, кроме тебя, его сможет квалифицированно допросить? С какими слэпами он там контачил? А вдруг…

Они переглянулись и оба посмотрели на меня, как будто за мной оставалось последнее слово.

— Что, — спросила я, — едем?

— Едем, — ответил Андрей и встал с табурета.

Не успел Миша доесть бутерброд, как мы снова подъехали к темным окнам колледжа. Подбирая ключ к двери спортзала, Андрей засомневался в последний раз.

— Вы уверены, что ваш гость не блуждающий слэп?

— Тогда я тоже слэп, — заверил его Миша. — И ты — слэп, и все мы слэпы, глухи и парализованы. Давай, шевелись, пока нас не засекла полиция.

— И он свободно общается по-русски?

— Лучше, чем ты.

Андрей проводил нас в свой кабинет, выложил бумаги из дипломата, написал фломастером на доске несколько слов. Я поняла только «sorry», а если «sorry», значит, экспедиция затянется. А если так, значит, во всей моей суете вокруг Птицелова действительно есть резон.