Секториум

Ребенок родился в областной больнице, вдали от кривотолков. Весил около полутора килограммов, подавал вялые признаки жизни, категорически отказывался брать «титьку», короче, всем поведением отвергал шанс влиться в безумную авантюру, называемую «жизнь». Отвергал сразу и однозначно. Он не плакал, не роптал на судьбу, просто тихо лежал в «салатнице» для новорожденных и дожидался конца. Сотрудники областной больницы, как могли, поддерживали его жизненные функции, но ни персонал, ни родственников, ни саму родительницу это не радовало. В крошечном теле младенца насчитали столько врожденных пороков, что никто не стал ломать себе голову над именем. «Он нежилец, — постановил главврач. — Пусть полежит. Дольше недели все равно не вылежит».

И младенец стал лежать отпущенную ему неделю. Тем временем стукнул мороз, в больнице лопнула труба отопления. Пациентов спешно перебросили в другие корпуса, оставшихся грели электроприборами. «Нежильца» сперва решили не греть, только зря мучить, потом сжалились и положили под лампу. Лампа сорвалась со штатива и упала на ребенка. Казалось, на этом все могло бы закончиться, но дежурная медсестра учуяла запах гари и успела выхватить его из дымящихся пеленок. Больничный корпус сгорел дотла, а слегка поджаренный младенец Новицкий лежал себе дальше, несмотря на ожог. Жить долго не обещал, но и помирать из-за пустяка тоже не собирался.

Прошел месяц, и Люду Новицкую выставили из больницы со свертком одеял. С одеялами маленький Андрюша весил четыре килограмма. Пожилая нянечка всплакнула, закрывая за ними дверь. Сторож покачал головой, отпирая ворота, и посоветовал немедленно крестить ребенка. Дескать, если этот заморыш все еще карабкается из могилы, значит, божий промысел в том велик. Комсомолка Люда сначала не посмела, но когда Андрюша схватил сыпь от макушки до пят, пренебрегла общественным мнением и со всех ног побежала в церковь. Батюшка, раздев младенца, ужаснулся, но в купель окунул. Окунул раз, окунул два, а на третий младенец выскользнул, упал в воду и был таков.

Когда врачи скорой помощи сообщили родственникам, что ребенок в коме и надо готовиться к худшему, батюшка схватил обширный инфаркт. Он был госпитализирован на месте, крестился на капельницу и клялся, что это первый случай в истории православного христианства, из ряда вон выходящий. Он еще не знал, что вся дальнейшая жизнь Андрея Новицкого будет состоять из сплошного ряда нелепых обстоятельств, мало отличающихся от первых месяцев его жизни. Словно кто-то на небесах, глядя на Андрея, терзался вопросом: позволить бродить по Земле такому созданию или разрешить ему упокоиться с миром?

Через три года мама-Люда заболела нервным расстройством. Мальчик был отдан на воспитание тетушке и переехал в Литву. Тетка была полячкой, католичкой, и первым делом отвела в костел своего неблагополучного родственника, где его окрестили быстро и всухомятку. Правда, от этого жизненная карма Андрея не претерпела серьезных изменений. Каникулы он проводил в больницах и санаториях. Родственники потеряли счет, сколько раз ему ставили неверный диагноз, давали не то лекарство, грели не то место. Одним словом, доводили до реанимации, где он чудесным образом воскресал. Раз в год с ним обязательно случалось крупное бытовое несчастье. Мелким же попросту не было счета. Однажды под Андреем обвалился балкон. Несколько раз на него наезжали машины. Его стукнуло током в телефонной будке, и укусила ядовитая змея прямо на Вильнюсском железнодорожном вокзале.

Годы шли. Мальчик рос, хорошо учился, много читал, поскольку редко выходил из дома, говорил на четырех языках, играл на скрипке и фортепиано. Все это время наверху кто-то по-прежнему мучился вопросом: быть или не быть Андрею Новицкому на белом свете? Сгинуть, покорившись судьбе, или дальше нарушать законы здравого смысла фактом своего бытия?

В юношеские годы Андрей был на распутье между теологией и филологией. Вероятно, он стал бы достойным профессионалом в любой из этих областей. Но, когда пришла пора выпускных экзаменов, Андрей опять оказался в больнице, и пролежал год. В тот же год он попался «на гвоздь» секторианам. Консилиум обсуждал недуги пациента в кабинете, где по счастливому стечению обстоятельств висел гвоздь, а на гвозде, должно быть, потрет Склифосовского, потому что звук шел, а изображение отсутствовало. Тогда еще ни Миша с Аленой, ни Володя, ни Адам в Секториуме не работали. Жизнь шефа протекала без стрессов, и он имел время анализировать информацию со следящих камер. Так Андрей Новицкий, он же Анджей Новак, попался с поличным.