Сектоведение

В Москве есть известный священник, много рассказывающий о том, как он занимается реабилитацией сектантов. Как публично, так и в частных разговорах он много раз заявлял, что между такими понятиями, как «инославный», «еретик» или «сектант», никакой разницы нет: католик, протестант, буддист, сайентолог, мунит, кришнаит — все они в равной степени вне Православной Церкви и все пребывают в глубоком заблуждении, и все вместе будут гореть в том же самом адском пламени. Однако между всеми этими группами разница есть, и большая, более того — принципиальная. Как бы глубоко ни заблуждались, скажем, протестанты, они по происхождению христиане. Конечно, они суть ветви, отпавшие от единого древа Вселенской Православной Церкви, но даже отпавшие ветви сохраняют подобие древа. И доколе сохраняется подобие, сохраняется и возможность вновь приживиться к этому древу. Свидетельство тому — частые переходы в Православие западных христианских общин, как протестантских, так и римо-католических, которые воспринимают этот переход как возвращение домой, к собственным корням, к истокам. Невозможно себе представить, как что-либо подобное происходит, скажем, с мунитской общиной.

Кроме того, наша Церковь поддерживает официальный диалог с традиционными протестантскими деноминациями и с римо-католиками. Мы можем предпринимать с ними совместные действия (разумеется, не в богослужебном смысле), иметь какие-то общие программы, как-то сотрудничать — хотя бы по линии гуманитарной помощи обездоленным, да и по линии противостояния различным сектам.

Противостояние это проходит не на церковной почве, потому что сознательные христиане никогда ни в какую тоталитарную секту не попадут, а попадут туда люди, которые либо не имеют к Церкви никакого отношения, либо имеют отношение сугубо номинальное — крещены, но ничего о Церкви не знают. Поэтому в разговоре с такими людьми сугубо церковные, богословские аргументы не сработают. Именно здесь сотрудничество с инославными деноминациями бывает очень полезным, как и для разговора с журналистами или с представителями власти. Они часто прибегают к доводу: вы, православные, боретесь против иеговистов (к примеру), потому что они — ваши конкуренты, они отбивают у вас паству. И тут очень важно показать, что не только православные, но и представители других традиционных (если хотите, культурообразующих) конфессий также выступают против деструктивных сект. Думаю, что здесь можно сотрудничать и с какими-то здравомыслящими атеистами (как, впрочем, зачастую и бывает, когда имеешь дело с государственными чиновниками).

Нужно помнить, что мы не можем (и не должны) всегда по всем вопросам противостоять всему миру. В этом мире у Церкви есть друзья и союзники, пусть даже и неявные (как Никодим, тайно приходивший ко Христу), и отталкивать их и отвергать их помощь — и неразумно, и грешно. И еще будем всегда помнить, что «инославные», «еретики» и «сектанты» — это не синонимы, этими словами обозначаются разные понятия.

Инославными называют христианские, как правило, культурообразующие церкви или конфессии, которые при всех своих отклонениях от Истины Православия все же имеют веру в Святую Троицу, в Иисуса Христа, Сына Божия, и сохраняют хоть какую-то генеалогическую преемственность с ранней, неразделенной Церковью. В самом расширительном смысле, помимо римо-католиков и протестантов, инославными можно назвать и членов внелитургических постпротестантских традиционных деноминаций и сект, таких как методисты, баптисты и консервативные евангелики.[10]

Слово еретик (от греческого hairesis — захват; выбор; учение, направление, школа) означает человека, делающего произвольный выбор под руководством собственных идей и желаний. Термин этот по происхождению христианский, и, следовательно, для того чтобы стать еретиком в святоотеческом смысле этого слова, человек изначально должен был пребывать в истине. То же самое относится и к еретическому учению или придерживающейся его организации: скажем, если прп. Иоанн Дамаскин мог назвать ересью ислам, так как (небезосновательно) считал, что он произошел от искаженного христианского учения, то зародившийся безотносительно к христианству буддизм ересью мы назвать никак не можем.

И, наконец, слово секта, обозначающее организацию, в отличие от слова ересь, как правило, обозначающего учение, имеет две возможные этимологии. Либо оно происходит от латинского secare — «отсекать» (часть от целого), либо от латинского же sequi — «следовать» (за лидером, задающим самопроизвольное направление). Каждая из этих этимологии по-своему раскрывает смысл понятия сектантства, но, как мне кажется, если первая из них более подходит к сектам историческим (таким, скажем, как менониты, баптисты, молокане), то вторая — к сектам новоявленным тоталитарным, о которых пойдет речь в этой книге.[11]