Секундарные права в гражданском праве Российской Федерации: общие вопросы теории, секундарные права в Гражданском кодексе РФ

Ранее было показано, что законодатель использует конструкцию пределов и ограничений субъективных прав при закреплении обязанностей определенного лица с неопределенным кругом управомоченных лиц. В случае с секундарными обязанностями законодатель зачастую использует прием «законом установленных требований». Требования закона (о форме сделки, о необходимости государственной регистрации сделки и т. д.) предстают для участников правоотношения как обязанности (императивные веления).

При этом важно отграничивать данные секундарные обязанности от условий осуществления субъективных прав и секундарных прав. Суть секундарной обязанности в том, что ее реализация непосредственным образом должна приводить к динамике правоотношения. В случае если нормативные предписания выступают как условия осуществления некоторого права, то говорить о секундарной обязанности неверно.

Глава 3. Осуществление секундарных прав и исполнение секундарных обязанностей. Соотношение с юридической сделкой

В ходе рассмотрения секундарных прав и обязанностей было показано, что различия состоят в модальности воздействия на правоотношение, в то время как содержательная часть секундарного права и обязанности зависит от того, что указано в нормах права. Содержание обоих правовых феноменов указывает на то, каким образом осуществляется секундарное право или исполняется секундарная обязанность. Отсюда методологически неверным будет рассматривать исполнение секундарной обязанности и осуществление секундарного права в отдельности, поэтому сказанное ниже в отношении секундарных прав должно равным образом распространяться на секундарные обязанности.

Воздействие на правоотношение приводит к его динамике, т. е. к возникновению, изменению или прекращению правоотношения.

В связи с этим родоначальник теории секундарных прав Э. Зеккель указал, что секундарные права осуществляются при помощи односторонней сделки[55].

Общеизвестно, что сделка является основанием возникновения, изменения и прекращения гражданских правоотношений.

Поэтому неразрешенным остается вопрос о соотношении сделки как юридического факта, признанного гражданским правом, и содержания секундарного права (его осуществления).

Рассмотрение соотношения осуществления секундарного права с другими юридическими фактами не должно иметь места, поскольку рассматривается направленное на юридические последствия волеизъявление в рамках осуществления секундарного права. События и юридические поступки не имеют отношения к осуществлению секундарного права.

При рассмотрении сделки рассматриваться должна психологическая (идеальная) составляющая сделки. Внешнее проявление сделки (поведение стороны) имеет меньше значения (в том числе форма сделки), поскольку правоотношение понимается как идеальная связь. Воздействие на идеальную связь может быть только со стороны идеальной сделки.

Западная юриспруденция полностью акцентировала внимание на волевой составляющей сделки.

Ф.К. фон Савиньи исходил из того, что правоотношение в целом – это господство личностной воли[56]. В связи с этим сделками он признавал направленное на возникновение, изменение или прекращение правоотношения волеизъявление[57].

Несмотря на то что это воззрение имело множество последователей, в скором времени теория была раскритикована Цительманом. Цительман исходил из того, что сделка как действие является психическим волевым актом, зависящим от направленного на достижение правового эффекта намерения действующего лица. Волевой акт признавался причиной телесных движений (действий)[58]. Далее Цительманом произведено разделение волевых актов на те, которые порождают мотивы, затем волевые акты, порождающие действия (как средства), и волевые акты как намерения (как цели), причем лишь последнее действие в цепочке средств и целей признается юридически значимым.

Теория Цительмана получила критику в связи с тем, что не объясняла социальное значение намерений лица, а также указывала на технический смысл волевых актов как причин телесных действий (что естественным образом исключило юридических лиц из действующих лиц, а также действий, признаваемых действиями лица, но телесно ими не совершаемых), невзирая на вопрос о социальной значимости этих действий[59].

Хронологически и ответной реакцией на теорию Цительмана явились многочисленные теории материальности сделки и значимости сделки как проявления в действительности, что по сути является реакцией на психологическую школу юристов (Беккер).

Между тем привлекательной выглядит именно психологическая концепция правоотношения, и в связи с этим такое же первоочередное значение должно придаваться роли психологии при рассмотрении вопросов совершения сделок и осуществления секундарных прав.

Теория волеизъявления и сделки, в частности, в настоящее время должна основываться на достижениях современной психологии и философии, а также на принятой концепции правоотношения как идеального явления.