Селам

Пробежав глазами по вкладкам подержанных аксессуаров предстояло хорошенько подумать. Экономия сейчас может привести к переплате потом. На поддержанные устройства не было гарантии, и по сути, это был кот в мешке, а проживёт он год, или будет десятки лет исправно ловить мышей, никто обещать не мог.

– Совсем что ли…

Я прокручивала открывшийся сайт с новинками, и пыталась понять, как стоимость, может и не нового, но авто, умудрились впихнуть в маленькую электронно-чернильную коробочку?! Но список возможностей немного расставил всё по местам. После прочтения характеристик, сложилось впечатление, что любой может взять эту штуку и творить не меньше, чем шедевры… Но с растушёвкой до этого неплохо справлялась накладка на мизинец, а автоматическое выравнивание перспективы я вообще нашла бесполезным. Нет… двести пятьдесят тысяч на планшет только после трудоустройства.

Уже отчаявшись я наткнулась на модель чем-то напоминающую мою разбитую древность, той же фирмы, но на –цать поколений новее. Надежность этой техники была подтверждена годами, причём первые годы использования можно смело считать за два, ибо трёхлетний ребёнок способен и алмаз разгрызть, что уж говорить о нежных планшетах.

Я опять открыла банковскую вкладку. Любезно рассчитанный кредит сулил почти стопроцентную переплату…

Пытаясь взвесит все «за», я налила в кружку воды и зашла в спальню полить своего зелёного товарища. Замик, замиокулькас, уже разросся в полноценный куст, за ним и темнеющий горизонт казался ни таким мрачным. Интересно… а как из окраин видится наш район? Может кто-то там сейчас так же угрюмо взирает на мой дом и видит только непрекращающуюся гряду теней, с редким проблеском гаснущих ламп.

Другие города давно переняли у нас это «новшество». По сути, общество всегда преследовало неотвратимое расслоение. Так почему бы не сделать его естественно-добровольным? У них там своя жизнь, у нас своя. Нам не за что друг друга ненавидеть, потому что каждый свободен в своём выборе, и мы даже не пересекаемся, чтобы была возможность словить искры злобы или зависти. Прогулки по окраинам устраивали страждущие романтики, но только в более-менее благополучных районах, что прятались за колючими заборами, а в остальных местах, желающих на твои почки будет предостаточно.

Первым городом, что докатился до гниющего ореола, стала Москва. После и остальные, включая Верею, применили практику «городского налога». Территориальные же границы социального расслоения, были не более, чем побочным продуктом. Конечно, для москвичей вся область сплошная Звёздная окраина, и, вероятно, даже столичный бомж будет смотреть на меня свысока.

Но всех всё устраивало. Мне бы тоже было спокойнее, если бы не приходилось ежедневно околачиваться у границ, в страхе переступить невидимый порог. Междугородние поезда сразу выезжали на мост, его участок, что проходил через Звёздные, был густо засажен пушистыми пихтами, за макушками которых едва виднелись высившиеся коробки с пустующими глазницами окон. На самолете мне полетать так и не удалось, но что-то подсказывает, днём, с неба, границ и вовсе не видно. Центральные районы отличаются цветастой застройкой, а далее же блестящие крыши, – мельчайшие бусинки, тонущие в чёрной земле.

Я вернулась на кухню, и практически не глядя нажала «купить» на открытой на весь экран модели. В соседней вкладке сразу звякнуло оповещение, и тридцать тысяч мгновенно сдуло с моего счёта. Не так уж и много, – всего три месяца ада. На мгновенье я даже порадовалась, что так нелепо уроненная ложка подтолкнула меня к этому шагу. При редактировании работ в технической информации будет высвечиваться свежая версия рабочего инструмента, выглядит всяк солиднее, чем моё треснувшее ископаемое. Конечно, выкинуть я его никогда не смогу. Подарок же… Когда-нибудь займёт почётное место в собственном кабинете, рядом с картинами.

А ну-ка…

– Да, сестрёнка, алло!

– Ты где?

– Дома, где ж ещё, мама пиццу сделала, приезжай.

– Давайте лучше вы…

– И чё мы, простите, у тебя делать будем? Даже телека нет.

– Ну пиццы мне привезёте.

В животе предательски заурчало.

– Да мы пока ее до твоих трущоб дотащим она вся задеревенеет! На, мама чёт хочет, – Вадим передал трубку.

Хотелось бы, конечно, поделиться с братом радостью покупки… ну да ладно. Ещё успеется. А тащиться ко мне и правда далековато. Мама работала при институте, где учился Вадим, помощником бухгалтера, и учебная зона располагалась на другом конце города. Естественно, жильё мы всю жизнь снимали там же.

– Вера?

– Даа-а, мам.

– Ты там ешь вообще?

– Конечно ем, вот, – я кинула взгляд на грязную кастрюлю, – пельмени жарила.

– Много жирного не ешь! З…

– Полила я Замика, жив он, не цветёт, не пахнет, но стоит.

– Давай мы к тебе на следующих выходных приедем? Можешь и друзей пригласить…

Мамино «пригласить друзей» всегда звучало с каким-то даже не скрытым намёком на то, что друг должен быть один, и, естественно, – мужик. Вадим на заднем плане начал неистово ржать, и, похоже, подавился.