Selbstopferm"anner: под крылом божественного ветра

Мы бродили по залу, общались с людьми, обменивались визитками. Я как-то очень незаметно подцепил пару клиентов себе на студию. Поболтал с герром Либербергом и договорился с ним о туре для своих ребят, точнее о включении нас в его базу. Старик хоть и берет много, но дело свое знает и деньги отрабатывает честно. Иногда к нам присоединялись друзья, мы пили виски, ржали друг над другом, и мне было удивительно хорошо и спокойно, как будто так и надо, так и должно быть, так было, есть и будет всегда. И если бы не Сьюзен, которая постоянно висла у меня на руке и выставляла напоказ кольцо Мари, то можно было бы сказать, что праздник удался…

— Том, иди сюда, иди! — манила меня к себе Сьюзен.

Я кивнул Биллу и подошел к девушке. Улыбнулся. После изрядного количества спиртного жить стало гораздо проще.

— Пойдем.

— Куда?

— Туда, — махнула рукой. — Да не бойся ты! — рассмеялась, увлекая меня за собой.

Я податливо передвигал ногами, одной рукой перехватывая ее за кисть, а второй избавляясь от бокала.

— Идем. Папа что-то хочет сказать, — шагнула она на небольшой подиум.

Я поднялся следом.

Фотографы! — мурашки пробежали по спине.

Нет, они и до этого сновали, но я держался подальше от Сьюзен и поближе к Биллу. Да, что, собственно, скрывать — я глупо прятался за братом, зорко следя, чтобы нас со Сью не сфотографировали вместе. Ну, в крайнем случае, скажу Мари, что Сьюзен тоже была на этом мероприятии и мы просто общались. А теперь мы стояли рядом. Она взяла меня под руку и очень счастливо улыбалась. Домой. Я очень хочу домой.

— Господа, минуточку внимания! — произнес в микрофон герр Бригманн. — Тихо! Тихо! Хотел бы сообщить вам одну приятную новость.

Все одобрительно зашумели. Я отступил на шаг назад в тень. Черт… Я ненавижу фотографов и журналистов.

— Время летит так быстро. Когда-то я взял свою ненаглядную Сьюзен вот такую маленькую, — он показал пальцами нечто маленькое, больше похожее на что-то неприличное, чем на живого ребенка, — на руки, а уже совсем скоро мне придется расстаться с ней. Да-да, таков удел каждого отца, который вырастил такую прекрасную дочь.

— Сью, можно я пойду? Мне что-то нехорошо, — сделал я жалобное лицо. — Давай дальше без меня.

— С ума сошел? Что значит без тебя? — сквозь улыбку зашипела она.

— …Моя малышка выходит замуж! — откуда-то издалека доносился голос Франка.

Алкоголь бродил по венам, давил на мочевой пузырь, отвлекал от происходящего на сцене. Я еще смутился: что за малышка, когда у него единственная дочь, и с какой стати она выходит замуж?

— Сью, я ссать хочу, — так же сквозь улыбку зашипел я.

— Хочу представить вам своего будущего зятя, — широким смелым жестом указал в мою сторону Франк.

И я обернулся, чтобы посмотреть на этого отважного человека, но сзади меня никого не было…

— Том, улыбайся, — рыкнула Сьюзен, приветливо кивая фотографам.

— Что? — уставился я на отца своей бывшей.

— Вы хорошо его знаете. Талантливый человек, гитарист…

— Что? — таращил я глаза, отказываясь верить своим ушам.

— Том Каулитц! — рухнула на меня железная балка. — Сьюзен и Том давно вместе и вот теперь решили пожениться!

Меня ослепили вспышки фотокамер.

— Что? — повернулся я к Сьюзен, нервно сглотнув.

— Потом, все потом, — цедила она, ласково глядя на меня и работая на камеры. — Улыбайся. Я беременна. Папа сказал, что или уничтожит тебя, или ты на мне женишься.

— ЧТО?! — поперхнулся.

— Не порть мне праздник. Если бы ты приехал утром, я бы тебе все рассказала. Потом поговорим, — умоляюще простонала она, прижимаясь ко мне телом, нежно глядя в глаза.

Нас снимали, снимали, снимали. Беременна? Я чувствовал себя приговоренным к расстрелу. Или папа меня уничтожит? Каждая вспышка — это выстрел. Выстрел в мою жизнь. Выстрел в мою любовь. Выстрел в мои отношения. Выстрел в мою женщину… Сотни выстрелов. Какова цена контракта? Я словно оцепенел, не в силах сдвинуться с места, возразить или что-то сделать. В нескольких шагах от меня стояли шакалы, готовые рвать мое мясо, только отвернись. Они что-то кричали, спрашивали, говорили, сливаясь в раздражающую какофонию, вспыхивая в глазах яркими белыми огнями. Хотелось закрыть уши и заорать что есть мочи, сорвать голос, рассыпаться на отдельные звуки. Билл смотрел на меня из толпы гостей — я чувствовал его тревожный взгляд. Георг и Густав радостно хлопали в ладоши и кричали что-то ободряющее — я слышал их сквозь гул чужих голосов. Нелюбимая женщина висла на моей руке. Ее отец широко улыбался. Он подарил нас своей дочери на день рождения. Цена контракта — моя свобода, моя любовь, моя семья, моя женщина. «Иначе папа тебя уничтожит»… В голове последними крупинками падали секунды моего счастья — Мари на работе… Она вот-вот узнает… Она не простит.

Глава 13

— Том, стой! Том! Остановись немедленно!

Всегда поражался тому, как эти женщины умудряются бегать на каблуках. Но останавливаться я не собирался. Иначе взорвусь от гнева и разнесу к чертям ресторан.

— Да стой же ты! — схватила она меня за рукав.

Я с силой дернулся, но вырваться не смог.