Selbstopfermänner: под крылом божественного ветра

— Я еще кое-что сейчас попробую. Если Мари в аэропорту, то мы ее найдем. Клянусь.

Я переходил от представительства к представительству, уже на автомате повторяя одно и то же: проходила ли регистрацию на рейс их авиакомпании моя жена Мария Ефимова с сыновьями Александром и Даниэлем, мы сильно поссорились, она психанула и сейчас хочет увезти детей? Нет. Нет. Нет. Я слышал, как объявляют по громкой связи, что Марию Ефимову просят подойти к зоне таможенного контроля. Самолет на Москву вылетел двадцать минут назад. Мари на нем не было.

— Я попросил охрану передать по их внутренней связи, чтобы обратили внимание на девушку с ирокезом и близнецами, — Билл блуждал взглядом по толпе, глядя мне через плечо. Не договорил, покачал головой. — Я спрашивал у таможенников. Они, правда, меня сначала послали, но я их уговорил. Она не проходила через них. Здесь ее нет, Том. Мы все проверили, мы подключили кучу людей. Ее не было в аэропорту.

— Ирина сказала, что она улетает. Второй аэропорт закрыт. Остается этот. Мари не поедет на поезде с детьми в Россию. Она с ними чокнется в закрытом пространстве.

Билл как-то странно на меня посмотрел.

— А если она улетела не в Россию?

— А если она вообще никуда не улетала? Мы облазили весь аэропорт. Мари сейчас очень заметная. Ее бы увидели. Она не прошла регистрацию ни на один рейс.

Брат рассеянно кивнул.

Мы еще раз обошли аэропорт, заглянули во все кафе и комнату матери и ребенка, расспросили охрану о девушке с розовым ирокезом и детьми. Спустились в камеру хранения. Мари никто не видел. Она не появилась ни у матери, ни у няни, ни дома. Я позвонил Георгу и Густаву, в надежде, что Мари могла поехать к ним. Ни-че-го. Густав перезвонил мне через полчаса и сказал, что Мари уволилась с работы в пятницу, а до этого ей нужны были справки с работы для посольства. Какое — она не говорила, просто справки для посольства.

— Вот и ответ на твой вопрос, почему она никуда сразу же не уехала, — мрачно выдал Билл. Мы курили около машины на автостоянке. — Она ждала визу. Видимо, в пятницу Мари ее получила, уволилась с работы и улетела при первой же возможности.

— Но ее не было в аэропорту! — цеплялся я за соломинку.

Билл пожал плечами и опустился на бордюр, глядя перед собой. Затянулся.

— Я говорил с ней вчера. Все было нормально!

— Том, все перестало быть нормальным в тот момент, когда она подстриглась. Я не удивлюсь, если она обкромсала сама себя. Скажи спасибо, что только волосы срезала.

— Это ты виноват! Если бы ты не пришел, она бы никуда не ушла! Она всегда от тебя сбегает! Всегда! Что ты ей сказал?!

— Да ничего я ей не сказал, — поморщился раздраженно. — Я пришел перед тобой. Сказал, что хочу, чтобы она вернулась, что постараюсь стать хорошим отцом. Сказал, что хочу, чтобы всё стало как прежде, что исправлю ошибки и не буду ее обижать. В общем, сказал всю ту муть, что так любят слышать женщины. Еще я предложил ей защиту от журналистов. А потом заявился ты…

Я затряс головой, закрыв лицо руками.

— Ты мне врешь… Ты специально мне врешь… Ты рассказал ей всё! Про Сьюзен, про группу, про контракт! Ты всё ей рассказал! Ты даже заявился к ней из ревности! Ты год у нее не появлялся, а после публикации наших фотографий вдруг воспылал большой любовью?!

— Не ори на всю улицу, — зашипел брат. — Я всегда ее любил. И сейчас, когда она по твоей милости оказалась по уши в дерьме, я предложил ей помощь!

— Какую помощь ты мог ей предложить? — заорал я на него. — Ты завидовал! Ты всегда мне завидовал! Ты всегда ревновал ее ко мне! Как же так?! Мари, которая тринадцать лет смотрела тебе в рот, выполняла любой твой каприз, тряслась над тобой, вдруг полюбила другого! Разве она может любить кого-то, кроме тебя? Разве ей это разрешено? Ты разрушил наши отношения! Всё то, что я с таким трудом построил! Ты специально это сделал! Из-за тебя она сбежала! Она бы никуда не уехала, если бы ты не пришел! Она всегда уходит от тебя! Ты просто не выносишь, когда рядом с тобой кто-то счастлив! Тебе всё всегда надо сломать и разрушить! Самолюбивое чмо!

Билл резко вскочил и подлетел ко мне. Но тут же отшатнулся. Лицо удивленно вытянулось.

— Ты плачешь что ли? — спросил пришибленно.

Я быстро вытер лицо ладонью:

— Пошел на хуй! Это дождь!

Он осторожно глянул на небо и пробормотал:

— Да, дождь… Кажется… — Рывком обнял меня и зашептал в ухо: — Мы найдем ее, слышишь? Найдем. Все будет хорошо, Том. Мы обязательно ее найдем.

— Я очень ее люблю, — признался я тихо.

— Я вижу. И мы найдем ее! Обещаю.

СПЕКТАКЛЬ ОКОНЧЕН

Часть 1. На сломанных крыльях

Я хочу запомнить, как смята постель,

Как ты одеваешься там, в темноте,

Как уходишь призраком молча, не прощаясь.

Дописали мы свой роман про любовь.

Не хватает лишь пары слов,

Посиди со мной, поговори со мной.

Я хочу запомнить, как падает снег,

Медленнее обычного падает снег,

Как душа по комнате бродит обнажённой.

Скоро зазвучит эхо нового дня,

Начинай его без меня,

Не буди меня, освободи меня!

Я буду такою, как ты не хотел,

Сделаю с другими, что ты не сумел,

Я порву последние нити между нами.