Selbstopfermänner: под крылом божественного ветра

Мы обсуждали предстоящие репетиции. Билл, как заведенный, носился по гостиной и говорил, говорил, говорил, размахивая руками. Он четко представлял, что и как будет, рассказывал, как видит сцену и костюмы. Георг с ним спорил, они ругались и обзывались. Густав посмеивался над ними, вытянув ноги на диване, с блаженным видом потягивая пиво. Сьюзен восторженно крутила головой, явно получая удовольствие от импровизированного совещания. И только я сидел и нервно курил, чувствуя себя волком, которого обложили и гонят по номерам. Мари-Мари-Мари! Если сказать Сью, что мы расстаемся, то никакой группы не будет и это разрушит мечты брата и близких друзей, а если Мари узнает… Она не простит. Билл ей врал, она держалась рядом с ним только потому, что любила, а рядом со мной ее ничто не удержит… Мама права! Тысячу раз права! «Разберись со своими женщинами, иначе они разберутся между собой». Кажется, разборки начались…

— Ты не рад что ли? — озадаченно замер посреди комнаты брат, вглядываясь мне в глаза, словно пытаясь прочитать ответ.

— Рад, — соврал я. — Очень устал.

— Как ты смотришь на то, если мы завтра приедем на студию и обговорим репертуар? Мы кое-что подобрали. — Билл говорил очень мягко, осторожно, заговаривал, я бы сказал.

— Конечно. — Хотелось сбежать. Уехать. Испариться. Исчезнуть и появиться совершенно в другом месте. Услышать «папапапа». Коснуться мягких щечек губами, переживая, не оцарапает ли малышей щетина. Дотронуться до нее. Увидеть. Обнять. «Ты родишь мне дочку?»

— Том, да что с тобой? — теребила меня Сью за плечо.

Я обвел присутствующих взглядом и понял, что если останусь тут еще хотя бы на минуту, то взорвусь.

— Мужики, рад вас видеть, но давайте завтра все обсудим. Я никакой. Билл, позвони мне, когда решите приехать. Я буду в офисе с утра. И не вздумайте расходиться. В холодильнике должно быть много пива, если Сью его не выпила за время моего отсутствия. Веселитесь.

Я вернулся в спальню. Быстро скинул одежду и забрался под одеяло. В комнату кто-то вошел.

— Том, в чем дело? — спросила Сьюзен.

— Все отлично.

— Я же вижу! Тебе под нос словно кучу дерьма подсунули!

Я подскочил и зло зашипел:

— Почему ты мне ничего не сказала?

— Мы хотели сделать тебе сюрприз.

— У вас отлично получилось! А никого из вас не интересовало, что у меня могут быть другие планы?!

— Не ори! — сквозь сжатые зубы процедила Сьюзен, и я впервые увидел ее такую жесткую и агрессивную. — Когда ты в последний раз нормально говорил со своим братом? Когда выслушивал его? Что ты знаешь о нем? О его мыслях? О его состоянии? Ты знаешь, что он был на грани из-за всего того, что на него свалилось за последние месяцы?

— Его на аркане никто жениться не тянул!

— Сука ты, Том. Он твой брат. Группа — это то, что вернуло его к жизни, то, что дало ему надежду, стимул жить дальше, творить, то, что заставило его поднять голову. Да и ты постоянно твердишь, что, если бы была группа, ты был бы счастлив. Я уговорила отца дать нам денег и шанс. Я поговорила со всеми. А ты…

— Меня! Ты меня не спросила?! Ты сама все решила!

— Но ты хотел! Ты сам хотел! Ты отлично знаешь, что Tokio Hotel принесет тебе денег гораздо больше, чем твои… — она осеклась на полуслове.

— Чем мои кто? — рычал я, испытывая острое желание ударить.

— Чем твои ребята, — сказала мягко. — Это надо для Билла. Это возвращает его, Том. Ты же сам видишь. Общее дело поможет вам снова сблизиться. Я же знаю, как ты переживаешь из-за конфликтов. Тина отдалила его от семьи. От тебя. Она поругала вас. Думаешь, я не понимаю, почему ты такой загруженный? Я же знаю, как остро вы с Биллом чувствуете друг друга. Сейчас у тебя есть шанс достичь внутреннего равновесия. Дай Биллу этот шанс. Ты же видел, как он загорается только от одной мысли о группе. Том, он два месяца светится от счастья. Я общалась с ним едва ли не каждый день. Дай ему шанс выкарабкаться.

Я закрыл глаза и постарался успокоиться, глубоко дыша. Дай ему шанс… А мой шанс? Как насчет меня? Как насчет моего счастья? Сьюзен опустилась рядом и погладила меня по спине.

— Я не думала, что обижу тебя. Я знаю, что нельзя принимать решение за мужчину, но, Том, я старалась ради тебя, ради Билла, ради ваших отношений. Ты же хотел с ним помириться, по-настоящему, чтобы было как прежде. Я помогла тебе сделать это. Хочешь обидеть его? Давай, пойди и скажи, что ничего не будет. Разрушь его счастье.

А я? Ради группы я должен пожертвовать моей любимой женщиной и моими детьми? «В последнее время она постоянно говорит о тебе, улыбается и смеется, она даже к детям стала мягче относиться». Разрушить их счастье?

— А что с этого получишь ты? — повернулся я к ней. — Зачем тебе все это надо? Какова моя цена?

Сьюзен посмотрела на меня так, словно я ее смертельно оскорбил. Я не спускал с нее взгляда, пытаясь понять, что же она задумала.