Селеста, бедная Селеста...

Как мне жить без тебя, Лешенька? Я надеялась, что смогу все тебе объяснить. И ты останешься рядом. Пусть я никогда не смогу назвать тебя мужем, не смогу любить, как хочется, но смогу видеть тебя и говорить с тобой. Хоть изредка, хоть когда-нибудь. Я все готовилась к этому разговору, а потом решила сначала поговорить с отцом. А в результате — он мертв, а ты потерян для меня безвозвратно. Вы оба потеряны для меня. Но мое сердце оплакивает только тебя...

Вернулся Петров. Следом за ним появился довольный жизнью Гришаня и какой-то дяденька с чемоданчиком.

— Уважаемые граждане, на предполагаемом орудии возможного убийства найдены, как вы догадываетесь, отпечатки пальцев. Появилась возможность определить автора трагического удара. В первую очередь подозрение падает на присутствующих в этой комнате. Посему добро пожаловать катать пальчики, — жизнерадостно обратился к нам Гришаня и с поклоном указал на стол.

Эксперт уже разложил все необходимое и теперь ждал. Дамы переглядывались, переминались и не могли решить, кому идти первой. Я уже было начала приподниматься, но тут встал Лешка и пошел к столу.

Не факт, что это Лешка. Может, вообще кто-то с улицы. Влез в дом, хотел что-нибудь стащить, а тут хозяин... Или тетки... Любая из них могла. Обе властные и злые. Каждая считала Градова своим. Не поладили и в состоянии аффекта...

Дурь какая-то. В состоянии аффекта и я могла. Перед побегом зашла попрощаться, он повторил свои оскорбления, я схватила, что под руку попало, и пиф-паф, ой-ой-ой...

О чем все время думает Лешка? Трет вымазанные мастикой пальцы и думает. Ненаглядный мой.

Дверь снова открывается. На пороге старший мент в компании (чьей бы, вы думали? Правильно, телефона). Он оглядывает диспозицию, устанавливает, что все в порядке: мы сидим по лавочкам, пальчики в мастике; Таня злится; Мария Алексеевна плачет (сколько ж можно?); Лешка ежится, опустив голову ниже колен; я пытаюсь сохранить остатки сознания. Менты тоже при деле, что-то обсуждают, сдвинув головы.

Командир откашливается, все взгляды обращаются к нему.

— Значит, так. В доме произошло убийство. К сожалению, вы все попадаете под подозрение. Ситуация нештатная. Мне позвонили сверху, — мент ткнул отставленным большим пальцем в потолок, — рекомендовали разобраться с этим делом максимально быстро и без шума. Очевидно, им, — палец снова в потолок, — тоже, в свою очередь, кто-то позвонил, попросил о содействии. — Быстрый взгляд на Марию Алексеевну.

Заплаканное лицо выглядит совершенно потерянным, она, кажется, плохо осознает происходящее — вряд ли в такой момент Мария Алексеевна стала искать выходы на милицию. Значит, умничка Танечка.

Мент между тем продолжает:

— Значит, так. Я принял решение. Поскольку конкретного подозреваемого у нас нет, тащить вас всех в кутузку чревато непредсказуемыми осложнениями, вы остаетесь под домашним арестом. С вами останутся мои люди. — Кивок в сторону Гришани и Петрова. — Они произведут все необходимые мероприятия, а я со своей стороны ускорю процесс...

Он ждет нашего ответа, мы молчим, и он уходит, кивком выманив с собой Петрова.

В комнате гробовое молчание, даже Мария Алексеевна перестала всхлипывать. Гришаня сидит верхом на стуле, поставленном между нашей группой и входной дверью. Преграждает нам путь бегства. Он достал из кармана куртки детскую электронную игру «Тетрис» и увлеченно тычет в нее похожим на сардельку пальцем, то поднося игру к самому носу, то отодвигая на длину вытянутой руки. У Гришани проблемы со зрением, но он еще этого не знает.

Петров деловито входит в комнату и сразу подходит к Лешке. Лешка не поднимает головы, и Петров кладет ему руку на плечо и вполголоса приглашает:

— Пойдем.

Лешка послушно встает и направляется к двери, не выражая ни протеста, ни удивления, двигаясь, словно робот. Мария Алексеевна вскидывается, поднимает руку, но Гришаня успокаивает ее:

— Не волнуйтесь, ему не сделают ничего плохого.

Мария Алексеевна снова кулем оседает на лавке. Гришаня обращается к Тане:

— Может, чего поесть сообразите? Сами поедите и нас кофейком напоите. А то не известно, сколько здесь еще сидеть.

Таня молча встает, с непроницаемым выражением лица направляется в кухонный отсек. Около меня останавливается и смотрит, явно намекая на мое участие. Я спокойно игнорирую ее взгляд и остаюсь сидеть на месте. Таня поджимает губки, а Гришаня задумчиво шевелит губами, глядя на нас.

Петров появляется в комнате один. Куда он дел Лешку? Мы все смотрим на него. Мария Алексеевна испуганно, Таня хмуро-вопросительно, мы с Гришаней без выражения.

Петров, не снисходя до объяснений, кивает мне головой и придерживает дверь. Я встаю и выхожу из комнаты. Последнее, что улавливаю боковым зрением, взгляды, которыми обмениваются женщины. Что-то они мне не нравятся.